Блуждающий по вселенным
Шрифт:
Но не для того я клялся страшными клятвами отомстить людоедам, когда метался по двору от бича повара, а перед моими глазами стояла разрубленная детская ладошка, чтобы сейчас просто смыться на левый берег и поспешить по безопасной дороге к Рушатрону. Не для того я давил в себе бешеную злобу при виде вонючих созданий, которые воровали детей и служили сборщиками трупов для людоедов. Хоть одного, вернее, хоть один десяток, но я просто обязан уничтожить!
Кажется, отблески моих мыслей нечаянно пронеслись в моем взгляде на коменданта, и тот непредумышленно
— Две? Значит, точно есть четыре! — затем вышел из донжона и опять уставился на холм. Вначале постарался успокоиться и унять дрожь мстительности, разлившуюся по всему телу, и только потом мечтательно протянул: — Эх, сюда бы только один гвардейский миномет!
После моего негромкого восклицания Леонид в тон поддакнул:
— И вдобавок штук сорок мин со шрапнелью.
А что, нам все можно! Мы буйные и отсталые бароны с диких гор, чего с нас взять? Но комендант, вставший сбоку, с какой-то надеждой в глазах сразу стал уточнять:
— А кто такая шрапнель и этот самый… как его? Миномет?
Ища сравнение, я почесал затылок.
— Да это больше бабкины сказки. Нечто вроде тирпиеня и летящей из него ядовитой дымки.
После чего в затылках зачесали врач с комендантом.
— Разве такое бывает?
— Так ведь говорю: сказки! А вы уши развесили. Да! Где у вас тут кузня?
— Имеется, — ответил сотник.
— И уголь есть? Меха? Железо для ковки?
— Да все как положено. Но вам-то зачем? — Но сам сразу же и догадался: — В оружии нуждаетесь? — Правда, тут же скривился от вида наших не блещущих атлетическим сложением фигур, — Мы вам шпаги выдадим. Если надо.
Я постучал себя по лбу и выдал сакраментальное:
— Знание — сила! — затем немного подумал и добавил: — Но если ты поставишь возле нас еще и по одному самому сильному в форте воину, наша сила увеличится в пять раз. Есть такие?
— Ну, если надо… — Сотнике недоумением переглядывался с носителем двух щитов, а тот только плечами пожимал.
— Тогда вначале бежим в кузницу!
По пути в местную вотчину дыма, копоти и жара Кайдан Трепетный от нас отстал, поспешив в лазарет для проверки состояния больных. Тогда как Трофим стал интересоваться в том же духе:
— Чем кузнецы тебе помочь могут?
— Не мне, а нам всем, — поправил его я, входя в небольшую кузню, где два затейника что-то разогревали в пышущих жаром углях, — Если ваши умельцы сумеют, то получится смерть и для кречей, и для зроаков.
На мои слова мастера обернулись и замерли. Видимо, о щедрых гостях и до них уже слухи дошли, потому что жилистые, худощавые мужчины продолжили уважительно молчать, но на губах играли усмешки. Мол, чего это мы не сумеем?
Я достал один из болтов и протянул на раскрытой ладони вперед:
— Вот, называется болт. Надо сделать точно такие же. Ими мы с бароном Львом будем убивать людоедов и их вонючих прислужников.
Минут пять кузнецы крутили, пытались согнуть, стучали, царапали и даже зубами пробовали болт погрызть, бормотали при этом что-то непонятное, а потом решительно спросили:
— А как этот сделан?
Описывать им условия штамповки на словах показалось мне делом неблагодарным и безнадежным. Поэтому я все показал больше на жестах и на примерах:
— Когда выливается вот эта ваша большая наковальня, вот такие болты делаются из глины, ставятся вот так на основу и железо заливается сверху. Наковальня застыла, глина выковыривается. Потом сюда кладется мягкое, раскаленное железо и ударяется молотом. Грубая заготовка готова. Потом на ней надо зачистить заусеницы и подточить вот эту канавку.
— Но ведь мы сейчас не будем лить новую наковальню! — возмутился один из кузнецов.
— Да и не надо. Залейте пластину вот такой толщины и уложите ее сверху на наковальню. Для работы в одни сутки она вполне выдержит. Сделаете до ночи десяток — поверю, что умеете работать. Получится полсотни — смело буду утверждать, что мастера. Ну а за каждый выданный болт поверх означенной полусотни получите от меня лично денежную премию.
Но премия кузнецов, кажется, совсем не интересовала, они с сомнением продолжали крутить болт и ожесточенным шепотом спорить между собой. Итог их спора стал для нас с Леонидом несколько неожиданным:
— Никто не заставит нас заниматься напрасным трудом. Этим кусочком железа можно убить только голубя, да и то лишь запустив ему в голову с расстояния не более трех метров.
— О-о-о! Какие недоверчивые папуасы! — возмутился барон Копперфилд. И хорошо сделал, что употребил незнакомое для людей этого мира слово.
Но все равно интонация мастерам сильно не понравилась. Они нахмурились, стали играть желваками, и тут к гадалке ходить не следовало, чтобы понять: таких зазнавшихся спецов и сам царь не заставит напрасно молотом ударить.
Но ведь сама суть спора решалась легко и быстро. Поэтому я предложил:
— А если я сейчас докажу, что этим можно убить укутанного в броню рыцаря со ста метров?
Впервые кузнецы заулыбались, показывая белые зубы и смешно, по-детски гыкая. Но замерший рядом со мной комендант вдруг зашипел истинно змеиным шепотом:
— Ночью возможен штурм со стороны зроаков и кречей, а вы лыбу давите?! На вопрос его милости отвечайте!
Даже этих прокопченных дымом гордецов проняло. Да и я понял, как иногда может быть сотник Осмолов опасен в минуту своей лютости.
— Ну если докажет, — скривился кузнец в задумчивости, — то мы тогда…
Затянувшуюся паузу прервал его коллега:
— То мы тогда все, что угодно, сделаем!
— Ага! Еще и нашим справным бароном называть станем, — ехидно добавил первый.
Чем отличается справный барон от обычного, я никак не мог вспомнить. Да, кажется, о таком вообще ни одного слова в прочитанной мною книге не было. Но звучало неплохо, да и по большому счету мне было глубоко плевать, как они меня назовут. Лишь бы приступали к работе немедленно.