Блуждающий по вселенным
Шрифт:
Глава пятнадцатая
Тяжелая эта работа
Протиснуться ко мне верхом из-за наших груженных канатами и веревками пристяжных по узкой тропе было трудно. Поэтому Леонид спешился, бросил поводья своего коня вашшуне, прошел ко мне и на правах моего друга, помощника и заместителя потребовал:
– Давай сюда! Что там тебя так рассмешило?
Получив карточку в руки, сам зацокал языком и замычал от удивления. А я повернулся к Мирославу:
– Ты спросил у зроака, откуда
Тот повинно дернул плечами:
– Так я из карманов все выгреб уже после того, как ты приказал его… чик!
– Понятно, – вздохнул я и признался: – Ты оказался прав, мне уже хочется вернуться к этому людоеду и оживлять его, потом допрашивать, потом снова убивать.
– Что? Такой важный тот предмет?
– Зависит от точки зрения на него и от знаний, – пробормотал я. – Но что важный, то важный.
Да и в самом деле, как объяснить опытному воину, что это такое? Для него это просто диковинка и даже понятие компьютерного перевода денег с одного счета на иной у него так просто в голове не уляжется. Вон мой друг и то смотрит на карточку, как баран на новые ворота. Только что на зуб не пробует и не лижет.
– Что скажешь?
– Тебя хотел спросить.
– На каком хоть языке надписи?
– Странная смесь готики и китайских иероглифов. Пожалуй, и префиксы тут на арабскую вязь смахивают. А что ты своим опупенным зрением можешь на ней рассмотреть?
Он вернул карточку мне, и я постарался просмотреть внутреннюю суть довольно толстого, раза в три больше, чем в земных аналогах, пластика. Не уверен, что и как используют банкиры на земле и какие там вставляют полоски безопасности с кодами доступов (я ведь раньше их насквозь просмотреть не умел), но тут виднелась просто густейшая сеть многочисленных тончайших плетений. Причем настолько густейшая, что я диву дался. И дело вовсе не в моем опупенном, как говорит Леня, зрении, просто, зная электронные схемы и даже многие системы электронной охраны, я имел некоторое представление, что может быть в банковской карте. Две-три полоски, на которые можно нанести огромное количество информации, хватает с лихвой. А тут такая сеть! И в несколько слоев!
Расслышав прекрасно мои бормотания, друг вернул меня в действительность:
– Так что, возвращаемся некромантствовать над барессом или продолжим путь?
– Вперед! – Мой конь тронулся без шпор и шевеления поводьев.
Следом двинулись и остальные. Причем недовольное шипение вашшуны вновь возобновилось у меня за спиной. Карточку я положил в свой отдельный карман, продолжая усиленно выискивать повод, который бы мне позволил вообще о ней забыть. Иначе чувствую, мозги моментально опухнут от массы предположений, наверняка бессмысленных, на эту тему. Помогла очередная, можно сказать, непредвиденная встреча.
Мы уже двигались в гору со значительным подъемом и прошли глубокое ущелье, когда нам навстречу выехала пара зроаков верхом на лошадках средней паршивости. Точно такие же лошадки плелись за каждым в роли пристяжных. Выглядели людоеды как простые воины-кавалеристы, никоей мерой не принадлежащие к рыцарской элите. Вместо шлемов у них голову венчал кольчужный капюшон на толстой войлочной подкладке. Доспехи – из толстой выделанной кожи. Из оружия – меч, нож да простенький лук. Не иначе как из нового, набранного пополнения. Один молодой, второй чуть постарше.
Да и поведение соответствовало: поприветствовав нас принятыми жестами, они смиренно приняли на обочину тропы и даже старались не смотреть в нашу сторону. Но мы-то на них смотрели! Еще и Бароч успел мне шепнуть, как только мы их увидели:
– Помощники! Пусть поработают перед… смертью.
И в самом деле! Час пути, и нам помощники ох как понадобятся! Да и мне уже не привыкать командовать аспидами рода человеческого.
– Стоять! Бояться! Кто такие?
– Шестой десяток вспомогательного полка когорты…
Но я оборвал поспешное лопотание старшего из них:
– Чем здесь занимаетесь?
– Командир послал на сбор лечебных травок.
Но глаза у них так забегали по сторонам, что мне подумалось: они тут марихуану незаконную собирали, не иначе! В тощих мешках тем более не трава просматривалась, а нечто твердое, с острыми гранями. Да и две кирки, молот и лопата, притороченные там же, сразу выдавали в них искателей сокровищ. Как отпустил их непосредственный командир, нас не интересовало. Может, он их родственник? И уж наверняка в доле от найденного.
На этот раз дед Мирослав подыграл мне:
– Господин зуав, обыскать их?
– Да на кой нам их вонючие травки! А вот помощь нам они окажут! Пристраивайтесь за мной!
И даже не оглядываясь на жутко кривящихся зроаков, пропустил вперед нашего проводника и тронулся дальше. Бароч демонстративно потянулся к бичу, укрепленному возле луки седла, и вкрадчиво спросил:
– Хотите, чтобы зуав поменял свой приказ?
Людоеды явно не хотели, потому что живо развернули коней, ускорились, пристраиваясь за мной следом, да так и ехали молча до нашей первой цели. Ею оказалась встроенная между каменными глыбами под нависающей скалой изба. Древняя, почерневшая, сколоченная из толстенных досок, она в этой высокогорной местности сохранилась на удивление хорошо. Правда, двери были вырваны и валялись поодаль, окон тоже не было, да и внутри царил сущий бардак, но нам ведь здесь не жить.
– Пять минут – короткий отдых! – распорядился я, спешиваясь и глядя вслед ускакавшему дальше по тропе Мирославу. – Расседлать лошадей!
Вот тут давно заставлявший себя молчать искатель травки не удержался от вопросов:
– Какую от нас помощь ждете? Вы вроде и сами неплохо в тропах ориентируетесь.
– Понятное дело, что ориентируемся, – фыркнул я. – Но тут только что поступил приказ от самого баресса Уделя. Слышали о таком?
Два кивка показали, что слышали, а враз захлопнувшиеся рты подтвердили: много чего слышали. Поэтому я продолжил вещать, прохаживаясь перед избой и разминая побаливающую спину:
– Наша задача – разобрать этот дом и перенести все доски чуть дальше по тропе.
– Она заканчивается обрывом.
– Вот как раз на обрыве мы должны возвести помост с хижиной для отряда кречей.
– Разве они могут залететь так высоко? – дивился более пожилой зроак.
– А разве принято обсуждать приказы баресса Уделя?! – рассвирепел я. – Надо будет, эти кречи полетят хоть на вон те ледники! И не наше дело рассуждать, что они могут, а что не могут.
Тут и Мирослав вернулся, вначале жестами показав, что все в порядке, а потом и голосом добавив: