Бочка и обручи, или Когда началась Великая Отечественная война

Солонин Марк Семенович

Совершенно различными оказались и политические последствия 22 июня и 25 июня. Вероломное нападение на СССР было квалифицированно Международным Нюрнбергским трибуналом как тягчайшее преступление гитлеровского режима. Советский Союз участвовал в работе Нюрнбергского трибунала, но отнюдь не в качестве одного из обвиняемых... Немецкие историки проделали в послевоенные годы огромную работу по раскрытию механизма подготовки и развязывания мировой бойни. Их советские "коллеги" действовали гораздо ловчее.

В большинстве популярных военно-исторических книжек (к числу этих "книжек" придется отнести и вузовские учебники по истории СССР и КПСС) нет даже малейшего упоминания про полыхавшие огнем пожаров финские города. В тех же весьма малочисленных работах, в которых упоминается история с июньскими бомбардировками Финляндии, этим атакам советской авиации дается совершенно удивительное толкование. Оказывается, это был имеющий сугубо оборонительные цели "удар по аэродромам врага". Открываем, например, солидную монографию М. Н. Кожевникова и читаем в ней дословно следующее: "...в целях ослабления авиационной группировки врага и срыва готовившегося налета на Ленинград Ставка приказала подготовить и провести массированные удары по аэродромам Финляндии и Северной Норвегии, где базировались авиачасти 5-го воздушного флота Германии и финская авиация..." Вот это класс! Вот это работа мастера! Всего одна маленькая буква "и" - и все становится с ног на голову.

На аэродромах оккупированной немцами весной 1940 г. Норвегии были немецкие авиачасти, в том числе и вышеупомянутая бомбардировочная группа II/KG30. Они действительно, с первого дня войны бомбили город и порт Мурманск, Кировскую железную дорогу.

На финских аэродромах никакой немецкой авиации не было, а защищать город Ленина от нее надо было совсем в других местах - на юго-западных подступах к нему. На финских аэродромах базировалась финская авиация, которая вплоть до 1945 г. имела приказ Маннергейма не совершать никаких полетов над Ленинградом . Приказ этот строго соблюдался и тогда, когда линия фронта начавшейся 25 июня 1941 г. второй советско-финской войны проходила в нескольких минутах полета тихоходного бомбардировщика до Дворцовой площади. Но и до начала этой войны финская авиация, в силу своей малочисленности и технической отсталости, серьезных проблем для Красной Армии не создавала. Вот почему финские аэродромы не были ни единственным, ни самым главным объектом для ударов советской авиации.

В плане прикрытия отмобилизования и развертывания войск Ленинградского ВО задачи авиации округа (фронта) были сформулированы предельно ясно: "...п. 6. Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным жд. узлам, мостам, перегонам и группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника..." [ВИЖ. - 1996. - No 6].

Другими словами, уничтожение финской авиации было предусмотрено, но только как одна из составных частей совсем не оборонительных планов, ибо "задержать развертывание сил противника" можно только в одном случае. Если противник начинает развертывание уже после вашего нападения.

А товарищ Кожевников при помощи союза "и" легко и просто свалил все в одну кучу. Финскую и немецкую авиации, финские и занятые немцами норвежские аэродромы, абсолютно законные в условиях начавшейся войны СССР с Германией налеты советской авиации на аэродромы люфтваффе в Северной Норвегии (если только такие налеты вообще были) с массированной бомбардировкой страны, нейтралитет которой сталинское правительство обязалось соблюдать.

Недоверчивый читатель уже чувствует подвох. Сейчас автор опять сошлется на какие-то "источники", из которых следует, что немецкой авиации в Финляндии не было. А что это за "источники", и можно ли этим источникам верить?

Вопрос действительно серьезный. Речь идет о войне и мире. Поэтому сошлемся на такой "источник", подделать который нельзя.

"Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, и нам объявили..." Так все и было, как поется в этой бесхитростной песне. Киев бомбили, и Минск, и Каунас, и Ригу, и Севастополь, и Одессу... А почему же не бомбили Ленинград? Да разве можно сравнить военное, экономическое, политическое значение всех этих городов с одним только Ленинградом?

Товарищ Сталин, выступая 17 апреля 1940 г. на совещании высшего комсостава РККА , говорил, что в Ленинграде сосредоточена третья часть военной промышленности СССР. В этом ему можно поверить. Свою промышленность он знал лучше многих наркомов, которых стрелял раз в два года. Кроме того, Ленинград - это еще и важнейший железнодорожный узел, и база военно-морского флота, и главная судоверфь страны. Как же немцы могли забыть о нем?

А они о нем и не забывали. Потому-то танковые корпуса Манштейна и Рейнгадта, не считаясь с потерями, и рвались через Западную Двину к Пскову, потому-то Гитлер и снял с московского направления и повернул в августе 41 г. на Ленинград еще один, 39-й танковый корпус, что значение города на Неве для немецкого командования было вполне очевидно. И когда вслед за наступающим вермахтом на новгородские и псковские аэродромы смогли перебазироваться авиагруппы 1-го Воздушного флота люфтваффе, они начали остервенело бомбить Ленинград.

Так что, уважаемый читатель, если Вы хотите доподлинно узнать, базировалась ли 25 июня на финских аэродромах немецкая авиация, то просто спросите у старых ленинградцев - бомбили ли их город в ИЮНЕ 1941 года?

Вернемся снова к мемуарам Главного маршала авиации: "...к отпору врагу готовились и наземные войска округа. Все тогда были твердо уверены, что войскам округа придется действовать лишь на советско-финской границе - от Баренцева моря до Финского залива. Никто в те дни даже не предполагал, что события очень скоро обернутся совсем иначе, чем мы планировали перед войной..." Вот так. Если бы не досадная помеха со стороны Гитлера, то советские войска снова начали бы "действовать" на всем протяжении финской границы, от Балтийского до Баренцева моря. Мемуары А. А. Новикова были опубликованы в 1970 году. Задолго до "Ледокола"... Не будем придираться к словам маршала. Человеку свойственно ошибаться. Скажешь, бывало, правду, а потом гоняешься за этим воробьем. Давайте лучше посмотрим, что писали в те дни центральные советские газеты, каждое слово в которых проверялось дюжиной явных и тайных цензоров.

24 июня "Известия" сообщили (правда, пока еще со ссылкой на "шведские источники") о том, что "среди подавляющего большинства населения Финляндии царит недовольство правящим режимом". Вот так вот. Третий день идет война, "последствия первых ударов противника оказались катастрофическими", а "Известия" озабочены недовольством заграничных "братьев по классу"...

28 июня, когда все подготовительные мероприятия были завершены, ставший уже привычным по предыдущим "освободительным походам" угрожающий рык раздался совершенно отчетливо: "...дряхлый, забрызганный кровью Маннергейм вытащен из нафталина и поставлен во главе финских фашистов, ...холопы германского фашизма получат по заслугам..." Вся эта риторика буквально дословно повторяла заголовки "Правды" от 26-29 ноября 1939 г., когда эта достойнейшая газета изъяснялась таким языком: "...шут гороховый на посту премьера, ...проучить зарвавшихся вояк, ...взбесившиеся собаки будут уничтожены..." 29 июня 1941 г. в "Известиях" появляется большая статья "На границе". Через каждую строчку в ней повторялась мысль о том, что "освободительный поход" в Финляндию будет вскорости продолжен: "...мы снова приехали в места, памятные по тем боевым дням, когда белофинские части в смятении отходили под сокрушительными ударами...

...на большой поляне среди высокого соснового бора стояли участники недавних походов...

...их спокойная уверенность в победе основана на опыте суровых боев на Карельском перешейке.

Для многих молодых бойцов это уже третья кампания (подчеркнуто автором)...

... Я участвовал в боях с белофиннами. Сейчас, как и в те дни, у меня и у всех людей моего подразделения только одно желание, одна мысль..." Одним словом, "принимай нас, Суоми-красавица..." Один из самых ярких, запоминающихся эпизодов в трилогии В. Суворова - это та глава в книге "Последняя республика", где он рассказывает, как моделировал "зимнюю войну" 39-40 гг. на английском суперкомпьютере. Помните, задал В. Суворов машине такие исходные данные, как снег в полтора метра, температура под минус 35, железобетонные доты с многометровым перекрытием - и она, испуганно поморгав лампочками, ответила, что без атомной бомбы "линию Маннергейма" прорвать нельзя. Лучше и не пробуйте.