Бочка и обручи, или Когда началась Великая Отечественная война
Шрифт:
Главный удар предполагалось нанести по двум направлениям: через Савонлинна на Миккели и через Лаппееранта на Хейнола. И что примечательно в июне 1941 г. именно в центре предполагаемой полосы главного удара, напротив г. Иматра, был сосредоточен 10 МК. А для наступления через Рованиеми на Кеми планировалось развернуть 21-я армию в районе Алакуртти т. е. точно там, где 22 июня 1941 г. выгружали 1-ю танковую дивизию...
Полтора месяца спустя после подписания "Соображений" на встречу с Гитлером в Берлин отправился глава Советского правительства Молотов. Переговоры продолжались два дня - 12 и 13 ноября 1940 г. Из стенограммы переговоров следует, что обсуждение "финского
Затем наступило 25 ноября 1940 г. В этот день Молотов передал послу Германии графу Шуленбургу проект соглашения об условиях создания Пакта четырех держав, т. е. нацистской Германии, фашистской Италии, милитаристской Японии, "неизменно миролюбивого" Советского Союза [69, с.136]. В тот же день нарком Тимошенко направил командованию ЛенВО директиву о подготовке войны с Финляндией. Первые слова этого документа звучали так: "В условиях войны СССР только против Финляндии (подчеркнуто автором) для удобства управления и материального обеспечения войск..." Далее в директиве ставилась задача "разгромить вооруженные силы Финляндии, овладеть ее территорией... и выйти к Ботническому заливу на 45-й день операции". Хельсинки собирались занять на "25-й день операции". Детальную разработку всех составляющих плана операции требовалось завершить к 15 февраля 1941 г. [16, с. 418-423].
Работа закипела. Уже в марте 1941 года заместитель наркома обороны генерал армии Мерецков провел с командованием ЛенВО многодневную оперативную игру, в ходе которой отрабатывались исключительно наступательные темы. Документальные подтверждения этого были опубликованы совсем недавно, но еще в старые добрые времена официальная "История ордена Ленина Ленинградского военного округа" рассказывала, как "поучительно проходили полевые поездки на Карельском перешейке и Кольском полуострове, в ходе которых изучался характер современной наступательной операции..." Ну а Петсамо советские генералы и вовсе считали почти что Печенгой. Тогдашний начальник штаба 14-й (мурманской) армии Л. С. Сквирский вспоминает, что в феврале 1941 г, узнав о том, что с Финляндией ведутся переговоры о дележе акций никелевых рудников, он очень удивился: "зачем покупать, если мы вскоре и без того возвратим себе рудники?" .
То, что Советский Союз в очередной раз собирался выступить в роли вероломного агрессора, не удивительно. Странно и удивительно другое. Полностью отмобилизованные к концу июня 1941 г. войска ЛенВО (Северного фронта) были уже выведены в районы развертывания, советская авиация продолжала начатые на рассвете 25 июня яростные бомбардировки Финляндии, а наземная операция все никак не начиналась. Почему?
До сих пор наше повествование базировалось на твердом основании фактов и документов.
В этом эпизоде мы переходим на зыбкую почву догадок и гипотез. Читатель имеет полное право пропустить окончание
Война войной, а "органы" работали. Набравшая обороты и почти уже никем не управляемая машина террора и беззакония продолжала захватывать в свои жернова все новые и новые жертвы.
На второй день войны, 23 июня 1941 г., волна арестов докатилась до самой вершины военного руководства: был арестован генерал армии, заместитель Наркома обороны, в прошлом - начальник Генштаба РККА К. А. Мерецков, которому накануне (21 июня 1941 г.) решением Политбюро ЦК было поручено "общее руководство Северным фронтом".
Но Кирилл Афанасьевич Мерецков - не чужой человек в Ленинградском округе. С 1939 г. он был командующим ЛенВО, затем, во время финской войны, Мерецков возглавил 7-ю армию, ставшую главной ударной силой Красной Армии в боях на Карельском перешейке.
А теперь переведем все эти обстоятельства на язык протокола. Получается, что командование Северного фронта состояло в июне 1941 г. из выдвиженцев, сослуживцев и просто друзей "разоблаченного врага народа". Смерть дышала им в затылок. И не та славная смерть на поле боя, к которой должен быть готов каждый полководец, а страшная гибель в пыточной камере или расстрельном подвале. И неминуемая в этом случае расправа с родными и близкими - вдобавок.
Можно ли осуждать генералов Попова и Никишева (командующего и начштаба Северного фронта) за то, что в такой ситуации они не стали проявлять личную инициативу, тем более в таком деликатном вопросе, как переход границы сопредельного государства?
У них был приказ - ввести в действие план прикрытия. Они его выполнили - в полном объеме, точно и в срок. Как и положено по Уставу.
У них не было приказа - отказаться от предвоенного плана вторжения в Финляндию и срочно перебросить все механизированные соединения навстречу наступающим на Ленинград немцам - и они не отвели ни одного танка с финской границы.
Бомбардировка Финляндии была предусмотрена заранее (в плане прикрытия были "поименно" названы 17 объектов первоочередных бомбовых ударов) - и они ее успешно провели.
А вот по поводу перехода границы уже на этапе сосредоточения и развертывания войск в п. 8 Плана прикрытия было сказано довольно расплывчато: "...при благоприятных условиях ... по указанию Главного Командования быть готовым к нанесению стремительных ударов по противнику..." [ВИЖ. - 1996. - No 6].
Вероятнее всего, поэтому Попов и ждал, когда большое начальство само решит, сложились ли уже "благоприятные условия", или надо еще погодить.
Да только большое начальство в это время было занято совсем другими делами.
Начальник Генерального штаба Г. К. Жуков первые дни войны провел на Западной Украине, пытаясь организовать наступление войск огромного Юго-Западного фронта (в том, что из этого вышло, мы будем подробно разбираться в Части 3), а его первому заместителю, начальнику Оперативного управления Генштаба Ватутину, поручено было спасать положение на Северо-Западном фронте.
Ответственного за северный участок фронта Мерецкова в этот момент избивали резиновыми дубинками и обливали следовательской мочой. Новый представитель Ставки на северо-западном направлении был назначен только 10 июля. За неимением ничего лучшего, Сталин поручил это дело маршалу Ворошилову. Правда, скоро выяснилось, что главком Ворошилов - это гораздо хуже, чем ничего, но это будет потом.