Боцман

Зиганшин Камиль Фарухшинович

Внезапно, словно сговорившись, они сцепились в яростно ревущий шар, а через несколько секунд так же быстро распались на отдельные, непримиримо шипящие половины.

Первый натиск ошеломил отвыкшего от сопротивления Боцмана и пробудил в нем настоящую злость. Обменявшись ударами лап, они вновь сплелись и закрутились многолапым колесом, безжалостно раздирая шкуры друг друга когтями.

Во время передышки Боцман оправился быстрей соперника и нанес огромной лапой по башке обладателя длинных ног сокрушительный удар. И тут же, не давая Бурому прийти в себя, располосовал когтями чувствительный нос.

Не стерпев адской боли, соперник кинулся наутек, роняя на снег клочья выдранной шерсти и алые горошины крови. Ни разу еще Бурый не получал такой немилосердной трепки. "Надо подальше обходить этого дьявола", - выразительно говорил его пришибленный вид.

–

Конец зимы в тот год выдался опять снежным, пуржистым; весна - стылой, затяжной.

Киса готовилась к окоту, а в тайге повсюду еще лежал сквасившийся, крупнозернистый снег.

Ходила кошка осторожно и мало. Больше лежала у входа в низкую расселину и прислушивалась к движениям котят, рвущихся из тесной утробы на волю. Они временами так буйствовали, что живот бугрился от ударов крохотных, но уже сильных лапок.

Боцман, не покинувший после любовных утех подругу, постепенно взял заботу о пропитании на себя.

Оставив в очередной раз Кису в логове, он отправился на охоту. Дул тугой порывистый ветер. Ничто не говорило о весне. Только сугробы осели, да вокруг стволов появились ямистые лунки.

Идя наискосок к ветру, кот принюхивался к многоструйному потоку запахов. Наконец он уловил то, что его интересовало: одна из струек принесла соблазнительный аромат молодой лосихи.

Недолгие поиски привели в непролазный ольшаник, на окраине которого виднелся снежный бугор, обрамленный сухими листьями и обрывками травы. Еще два шага, и из выбитого копытами углубления показалась бурая спина, кончики ушей.

Дремлет, не подозревает о смертельной опасности всегда чуткая лосиха: шум ветра заглушает шорох крадущихся шагов рыси.

Длинный, упругий прыжок, и Боцман свалился прямо на жертву, как снег на голову. Запустив страшные когти в спину и бока, он вонзил клыки в шею. Густая, жесткая шерсть и толстая кожа помешали сразу добраться до становой жилы и шейных позвонков.

Лосиха выметнулась из убежища и, тараня грудью заросли ивняка, выскочила на ноздреватый лед. Мотая головой, кинулась к спасительной проплешине переката. Сиганув в полынью, лосиха опрокинулась на спину в расчете подтопить кота. Забурлила, вспенилась студеная вода. Заскрежетала под бьющимися животными галька.

Хлынувшая в пасть и нос вода заставила Боцмана разомкнуть клыки. Лосиха вскочила на ноги. Громыхнув копытами по валунам, выпрыгнула на лед и помчалась вниз по руслу. Из глубоко прокушенной шеи хлестала пульсирующими струйками кровь. Достойно защищалась лосиха и вышла победителем, но вместе с кровью покидали молодое тело силы. Все мельче становился шаг. И вот она взорвалась дивным прыжком и, издав громкий, почти медвежий рев, упала на лед замертво.

Боцман вылизал свою испачканную шубу и подошел к туше. Налакавшись дымящейся крови, он привел к мясу Кису.

Знатная добыча надолго освобождала супружескую чету от хлопот о пропитании. Тем не менее Боцман, как образцовый семьянин, к вечеру следующего дня собрался на охоту, чтобы побаловать Кису свежениной. Подкараулив беляка, он заспешил к хозяйке.

Подходя к логову, кот услышал странную возню и тонкий писк. "Это еще что за живность?" Приглядевшись, Боцман различил копошащиеся между лап супруги маленькие мохнатые комочки. Киса тихонько поднялась и жадно набросилась на теплую зайчатину. Малютки, а их было трое, без матери забеспокоились и неуклюже выпутывались из переплетения лап, голов и коротких хвостиков.

Утолив голод. Киса подошла к Боцману, долго терлась лбом о заросшую бакенбардами щеку, выражая благодарность и безмерное материнское счастье, переполнявшее ее.

Крохотные наследники, необыкновенная нежность Кисы побуждали Боцмана к неутомимой охоте.

Как-то, принеся в зубах еще живого зайца, Боцман оставил его на площадке перед входом в расселину. Косой временами брыкался. Подросшие котята, в детских почти белых шубках, разминая длинные нескладные ноги, с восторженным урчанием выбежали и закрутились вокруг живой добычи. Блестящие глазенки рысят впервые загорелись огнем настоящих хищников, но тут совсем некстати полил дождь. Холодные капли остудили воинственный пыл юных охотников, и они отступили в убежище.

Боцман накрыл продрогших детенышей мохнатыми теплыми лапами. Котята согрелись и задремали. Однако тишина царила недолго. Быстро пустеющие желудки разбудили их, и они перебрались под бок матери, каждый к своему любимому соску.

Сытость и тепло вновь вызвали у них желание порезвиться. Снаружи все крапал дождь. В таких случаях котята взбирались на отца, чье громадное тело являло собой великолепную игровую площадку. Они прыгали, ползали, скакали по нему, с яростью трепали, а Боцман все терпел с истинно родительской снисходительностью потехи шалунов.

Непогода разыгралась не на шутку. Холодный, частый дождь лил почти беспрерывно, не выпуская Боцмана на охоту, трое суток. У Кисы молока становилось все меньше, котята не наедались. Открывая розовые пасти, они жалобно хныкали, терзали мать, прося добавки, но соски были пустыми. Киса нервничала и, тыкаясь в Боцмана носом, побуждала его идти промышлять дичь.

Кот и сам понимал, что ждать погоды больше нельзя, и выбрался под текучую завесу. Кроме небесной капели его орошала еще и холодная осыпь с ветвей захлебнувшегося дождем леса. Моментально намокнув, шерсть слиплась и так плотно облегала тело, что кот казался голым. Деревья до сих пор не выпустили лист. Казалось, все живое в тайге вымерло. Боцман всю ночь пробегал по угодьям в поисках прокорма, а к утру, пошатываясь, вернулся к логову.

Киса издалека разглядела сквозь дождевую муть своего верного друга. Его унылый вид говорил сам за себя - поживы не предвидится. Робкая, хлябистая весна творила свое черное дело - тайга изо дня в день пустела, лишаясь своих обитателей.

Прошло еще два дня. Непогода, наконец, угомонилась. Сплошной войлок туч истончился, разошелся широкими чистыми разводами, открыв, впервые за весну, по-настоящему теплое и яркое солнце.

Боцман с Кисой, задерганные требовательными воплями ослабевших котят, не дожидаясь сумерек, вышли на охоту вдвоем. Скоро они задавили костлявого беляка. Киса тут же на месте съела почти целиком и поспешила к голодным детенышам.