Боцман
Шрифт:
Последовавший вскоре за ней кот застал подругу мечущейся по площадке. Киса с надеждой взглянула на Боцмана и исчезла в логове, тут же выбежала обратно и опять заметалась по площадке между кустов.
Встревоженный Боцман заглянул в расселину. Его поразила непривычная тишина: котят там не было. Не поверив своим глазам, он несколько раз обшарил логово, но напрасно - рысята исчезли.
Несчастные родители обегали все окрестности, но не обнаружили ни единого следа, хоть как-то объяснявшего пропажу.
Многоопытный Боцман знал, что со времени
У кошек не хватило сообразительности по одинокому перу беркута на площадке и клекоту на дальней скале догадаться об истинном виновнике исчезновения котят. А дело было так.
Оголодавшая, так же как и кошки, за долгое ненастье пара беркутов вылетела из гнезда в поисках корма для своих прожорливых птенцов.
Паря над тайгой, беркут-отец издали заметил выбравшихся на солнышко котят. Он еще долго кружил в небе над пятачком перед логовом, пока не уверился по поведению несмышленышей, что они одни, без охраны родительских клыков.
Беркут камнем упал на землю, поразив когтистыми лапами двух рысят и убив ударом клюва третьего.
Безрадостно протекало лето. Киса, особенно первые недели, заслышав звуки, даже отдаленно напоминающие голоса котят, очертя голову бросалась на поиски, а, никого не найдя, подолгу с отсутствующим видом сидела на земле, сутуло вобрав в плечи круглую голову. Ничто не интересовало ее в такие часы. Если Боцман настаивал, она послушно брела за ним, участвовала в охотах, но все это без желания и присущего ей прежде азарта.
Когда поздней осенью свора собак обнаружила их. Киса впервые не подчинилась Боцману и не последовала за ним в крутобокие горы, а почти сразу, как заслышала погоню, вскарабкалась на первое попавшееся дерево и равнодушно наблюдала за бесновавшимися внизу лайками. Подоспевшие охотники почему-то не стали выпускать разящий гром из палок, а подвели на длинном шесте прочную петлю из жесткой капроновой веревки и, улучив момент, затянули ее на передней лапе кошки. Затем стащили шипящую рысь на чуть припорошенную снегом землю, накинули сверху толстое ватное одеяло и, удерживая рогулинами, туго запеленали.
Боцман ночью спустился с горных отрогов и, не найдя подруги, по следам охотников вышел на окраину леса, обрывавшегося в сотне метров от береговой линии. Дальше, за рекой, на пологом увале виднелись безликие в предрассветной мгле жилища людей.
Оставаясь под прикрытием деревьев, кот послал призывной клич и через мгновение услышал ответный горловой вопль Кисы. Он доносился откуда-то из середины первого ряда домов, примыкавших огородами и банями к реке. Обменявшись резким вяканием, кошки вконец переполошили деревенских псов, и Боцман счел благоразумным не дразнить их больше, тем
Возвращаясь в горы, он невольно прислушивался к звукам, доносившимся из селения. Собаки потихоньку угомонились. Изредка взбрехнет одна, другая, одиноко просипит бык, подаст трескучий голос петух и опять тишина.
Боцман, терзаемый противоречивыми чувствами, все чаще замедлял шаг и скоро остановился в нерешительности.
Привязанность к подруге, желание увидеть и освободить ее не давали ему покоя, подавляя самый главный инстинкт -- инстинкт самосохранения. Наконец, он решился и повернул обратно, навстречу восходящему солнцу.
Шагал Боцман свободно, без страха; сильное, невиданное ранее чувство вселяло уверенность в его сердце.
Будучи жителем глухой тайги, он избегал открытых пространств. Там он не чувствовал себя в безопасности, но сейчас кот смело вышел на высокий чистый берег и, не таясь, доступный людским взорам, встал, как изваяние, отчетливо выделяясь на снежном фоне. Боцман понимал, что его видно из селения, но он был в таком состоянии, когда совершаются необыкновенные и необъяснимые поступки, и насилу преодолевал желание немедленно идти к месту заточения Кисы.
Баба Галя, спускаясь к проруби за водой, подняла голову и неожиданно для себя увидела громадную рысь. Уронив ведра, она опрометью пустилась бежать к дому, всполошила соседей и вскоре вся деревня гомонила о коварной рыси, которая напала на бабу Галю, но то ли промахнулась, то ли бабка успела надеть ей на голову железное ведро. Главное, баба Галя, слава Богу, жива, а рысь осталась голодной и караулит новую жертву.
Кто посмелее, особенно мальчишки, ходили ватагой за огороды и глазели на дерзкого разбойника, стоящего на противоположном берегу реки с высоко поднятой головой.
Охотники с лайками уже неделю как разъехались по участкам - начался промысловый сезон. Охранять деревню остались одни бестолковые дворняги.
Встревоженные бабы направились к местному зверолову Ивану Михайловичу Карпенко, но он уехал в лесничество связываться с областной базой "Зооцентра", чтобы просить машину для отправки отловленной рыси.
Когда женщины выходили из его дома, с реки донеслось громкое и резкое "Вау-у". Киса в ответ радостно откликнулась из сарая.
Женщины заскочили обратно в сени и излили свое застарелое недовольство и раздражение на хозяйку дома.
– Вот ловит твой рысей, медвежат, волчат, а звери-то, вишь, какие наглые в отместку стали. Скоро всю деревню окружат. Ни за водой сходить, ни детям на коньках покататься. Прошлый год медведица допекала, а теперь рысь...
– Занятие ваше нам всем на погибель, - добавила высокая старуха, штраф на вас надо за такое.
– Оно верно, штрафом надо проучать, - охотно поддержали остальные.
– А ну вас к ляду, - отмахнулась хозяйка и ушла кормить скотину.
– - Вот и толкуй с такой. Пошли, бабы, к Егору, он рысь стрельнет, не промахнется.