Бодуненц forever
Шрифт:
«Ботвы – братвы», – Проктер вошел в экстаз от подвернувшейся рифмы.
– Простите, Александр Леонхардович, но это не мы, а ваши новые стулья! От спонсора, – промычал с пола Альберт Силыч.
– Вообще, вы не находите, что эти «музыкальные» изделия несколько дискредитируют наши пищеварительные органы? – задала острый вопрос фельдшер Валентина.
– И мои кулинарные способности! – поддакнула Татьяна Кирюхина, повар лицейской столовой.
– Так это стулья? – открыл рот Кольцов. – А я думал…
– Плохо же вы о нас думаете! – икнул осмелевший после выпитого
– Немедленно разобраться в чем дело! Где наша кладовщица?
– Тетя Тося, вызванная по селектору, вошла бодрым строевым шагом (правда, взмахи рук не всегда координировали с ногами):
– Стой! Ать-два, – И вытянула руки по швам.
– Не подскажите, уважаемая Антонина Велюровна (Кольцов сделал упор на слове «Велюровна»), откуда у нас эти стулья?
– Знамо откуда. От спонсора, СиСиКэтча.
– Я спрашиваю, кто изготовитель? – уточнил Кольцов.
– С предприятия, что напротив.
– Так это произведение фабрики мягкой мебели «Песня пятой точки»?! – воскликнул завхоз. – Действительно, «песня»!
– А модель стульев называется «Праздник кишечника?» – сострил Серега Кометов.
– Срочно! Срочно заменить материал сидений на… велюр! – громыхнули Их Величество.
– Есть! – козырнула кладовщица и, углядев Кофейню на бюсте, тотчас присела рядом с Аделаидой Викторовной.
Тетя Тося не выдержала:
– Так и хочется отстригнуть у Кофейни его мохнатые уши. Они были бы идеальной мочалкой для чистки подгоревшего жира с чугунных сковородок.
– И не говори! А еще лучше использовать их для отчесывания моего лабрадора! – мечтательно вздохнула Аделаида Викторовна.
Несмотря на тихий шепот, Кофейня обернулся и злобно сверкнул очами. Прикидывался, что глуховат что ли?
– Теперь по остальнам этапам, – вернулся к теме эстафеты директор. – Раскладка. Вот тут Люси набросала, кто где бежит. Похвально: мистер Важник стартует первым. Затем – Аделаида Викторовна…
– Я?!
– Надо, Деля, надо! Вместо Люси. Третий – Альберт Силыч, четвертый – Валентина, пятый… клятвенно обещался выступить за нашу команду известный бегунок, шлифовщик с завода, Паша Серемагин.
– И где он?
– Действительно, где?!
– Под административным арестом. На все пятнадцать суток, – поделился информацией сварщик Кутепов.
– Что же делать?! Тогда…
– Разрешите мне!
– Антонина Велюровна?! Не ожидал!
– Доковыляю, гарантирую! Чувствую себя на миллион!
– Пруф засчитан! Последний – господин Кометов. Итак, сегодня в четыре! Проявим массовость и неукротимую волю к победе!
Все голоснули чоканьем бокалов. «Аперитивка» подошла к завершению, так как весь аперитив был оперативно выпит.
– Что ж, по коням! – директор по обычаю выстрелил петардой в потолок. – Ап!
И все присутствующие мигом (таковы правила чирлидинга) рассредоточились по своим местам в пятиярусной пирамиде. В самом низу на Аристотеле распластался подбрюшьем Кофейня. Кольцов венчал построение сверху, виртуозно балансируя на пышной прическе Аделаиды Викторовны, под разными подмышками которой уютно расположились параллельно полу Сеня Важник и Серега Кометов. Сама старший методист ногами на ширине плеч опиралась на шейные сгибы Альберта Силыча и Михайло Потапыча, водителя директора, которые, в свою очередь, симметрично стояли на вытянутых в стороны локтях главбуха Виолетты Макаровны. Последняя же в пятой позиции прочно топталась на спине мэтра, прижимая его живот к скульптуре древнегреческого философа.
Остальные сотрудники (кладовщица тетя Тося, фельдшерица Валентина, мастер Прохоров, слесарь-гипертоник Тимофеич, фрезеровщик Прокопчиков, сварщик Кутепов, повар столовой Татьяна Кирюхина) удачно дополняли гимнастический ансамбль различными античными позами.
На этой апогейной ноте слегка разомлевший Кольцов начал семафорить сигнальными флажками: «К мортирам!»
Потом все грянули гимн лицея, умело переделанный из полонеза Огинского.
По завершении песнопения Проктер с Татьяной привычно сделали тодес, Валентина – ползунок, Тимофеич – ковырялочку, Прокопчиков – арабеск, а кладовщица Антонина Велюровна зашлась в футвоке нижнего брейка, предварительно лихо оттарабанив повермув. Одновременно Кофейня на голове Аристотеля зажигательно исполнил тверк.
После чего пирамида моментально распалась на составляющие, и все с облегчением стали расходиться (а кто и расползаться) по своим рабочим местам.
– Господа! И не забываем: за час до эстафеты у нас сегодня еще предваряющая «мадерация»! – произнес вслед удаляющимся сотрудникам директор лицея.
Глава 5
10.25
Так и не дождавшись Савелия у подъезда, Люлипупенко забрался под грибок. Там еще никого не было. Оно и понятно: воскресенье. Дрыхнут товарищи. Но не прошло и пяти минут в дверях подъезда возник Музян:
– Бессоница проклятая.
Старый «капельмейстер» вышел в надежде составить компанию остальным. Но обнаружил только Арнольда.
В течение десяти-пятнадцати минут к песочнице подтянулись Витек-Гагулек, Вадик Дулепистый и Шуран Кисельков.
Пенсионер Евсеич также посетил своей персоной утренний сбор.
– Что-то не видел я сегодня нашего общего друга, поди, заболел, – горестно зевнул Музян, имея в виду Бодуненца.
– Может быть, по случаю воскресенья отдыхает? – проронил Вадик.
В отсутствие главного спонсора задушевный разговор в компании явно не клеился.
– Мне сегодня очень-очень печень надо раскачать, – в стихотворной форме пожаловался Шура. – Для эстафеты.
– Так и мне то же самое, – откликнулся Вадик. – Почему я здесь, а не в супружеском ложе.
Витек-Гагулек важно изрек:
– А я, ребята, жду: Саня Водник машину за мной должен прислать. Не забыли? Первый день, как работаю финансовым директором у него. Хотя сегодня по трудовому кодексу и выходной, но дело предстоит, как вы уже отметили, ответственное – эстафета. Кстати, камрады, относительно нее. Мы с Саньком – спонсоры. Поэтому к четырем прошу на ликеро-водочный завод. Компенсируете утренний голод. Уж я вас уважу!