Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи
Шрифт:
Изначально видения, как и открытие Священного Копья, не вызывали разногласий даже у яростных противников провансальского клана, то есть у Боэмунда с его норманнами [446] . Однако обретение Копья поменяло расстановку сил или, по крайней мере, авторитетов. Вплоть до сего времени героем, спасителем был Боэмунд, которому удалось заставить крестоносцев проникнуть в Антиохию до прихода турок. Но к чему привел этот дипломатический подвиг? Христово воинство — оголодавшее, лишившееся коней, уменьшившееся из-за беглецов, павшее духом — пребывало в упадке. Не сомневалось ли оно в тот момент в своей миссии и помощи Бога? Копье чудесным образом восстановило силы, но внесло в их расстановку свои коррективы: Бог, никогда не покидавший свой народ, выбрал бедняка из армии графа Тулузского, чтобы явить ему доказательство победы. Спасение стало зависеть от другого лагеря, как и от иных методов: от чисто человеческой хитрости Боэмунда перешли к божественному чуду, Священному Копью, которое обрел человек графа Сен-Жильского. Этот качественный сдвиг привел к тому, что перевес оказался на стороне провидца, провансальского клана и графа Тулузского.
446
Я
13. Боэмунд и небесные легионы
Раймунд Тулузский, однако, не использовал свое преимущество полностью. Он действительно подготовился к бою, который Бог провозгласил победоносным, однако не он повел крестоносцев в битву. К тому времени Раймунд вновь заболел, как и Адемар Пюиский, поэтому все крестоносцы — даже по словам Раймунда Ажильского — пообещали подчиняться Боэмунду. Именно он должен был позаботиться об охране города и подготовить войско к битве [447] . Как подчеркивают некоторые историки, другие предводители могли остановить выбор на Боэмунде благодаря его способностям стратега [448] . Таким образом, в случае победы Боэмунд мог обернуть в свою пользу часть того престижа, который в недавнем времени закрепился за кланом графа Тулузского и угрожал затмить его собственный.
447
Raymond d’Aguilers… P. 77.
448
См.: Rice G. A note on the battle of Antioch, 28 june 1098: Bohemund as tactical innovator // Parergon, 25, 1979. P. 3–8.
Дать бой было, однако, рискованно! Предводители решили сначала отправить к Кербоге посольство, чтобы вступить в переговоры. Главой посольства, от которого зависела участь крестоносцев, был назначен Петр Пустынник — все без исключений источники указывают на этот выбор. Я не настаиваю на том, что такой выбор со стороны князей является по меньшей мере абсурдным в том случае, если Петр Пустынник, как говорили, был беглецом [449] . Зато это назначение прекрасно объяснимо в том случае, если Петр беглецом не был, в чем я убежден. Психологический климат того времени был пропитан чудесами, верой в чудесное, а роль скромных бедняков в нем превозносилась. Возможно, никто не воплощал эти ценности лучше, чем Петр, чья популярность была большой в армии крестоносцев, в среде простонародья, которое в тот момент всем заправляло.
449
См. аргументы в Flori J. Pierre l’Ermite… P. 376–386.
Двадцать пятого и двадцать седьмого июня, следуя указаниям Бога, крестоносцы очищали себя постом, разного рода покаяниями и подаяниями, в церквях разворачивались крестные ходы и звучали молитвы о заступничестве, а предводители готовились к битве [450] . При столкновении двух армий она казалась заранее проигранной, настолько несоразмерны были силы сторон. Рыцарство, основная сила крестоносцев, сократилось до ничтожного числа из-за нехватки коней [451] , истощенные и больные пешие воины не стоили большего… Следовательно, целью посольства было позволить обещанному чуду свершиться, сражаясь как можно меньше. Идеалом было бы произвести впечатление на Кербогу и добиться — кто знает? Чудо так чудо! — его обращения в христианскую веру. Или по крайней мере настоять на поединке, который предоставил бы шанс нескольким отважным христианским ратникам, выступившим против равного количества турецких воинов…
450
Lettre n. 17 // Epistulae. P. 167; Деяния франков… С. 190; Foucher de Chartres, I, c. 21. P. 346.
451
Daimbert de Pise, Lettre n. 18 // Epistulae. P. 172; Anselme de Ribemont, Lettre n. 15 // Epistulae… P. 157.
Двадцать седьмого июня Петр Пустынник в сопровождении переводчика Херлуина передал Кербоге послание предводителей. Расхождения в изложении этого эпизода касаются не содержания послания, а только слов Петра Пустынника. Во втором своем письме Ансельм де Рибемон вкратце излагает их: «Вот что говорит тебе воинство Бога: удались от нас, отступись от наследства святого Петра, не то изгнан ты будешь силой оружия». Кербога ответил в том же духе: откажитесь от Христа, обратитесь в ислам, в противном случае за нас будет говорить наше оружие [452] .
452
Anselme de Ribemont. Ibid. P. 159–160.
Раймунд
453
Raymond d’Aguilers… P. 79.
454
Foucher de Chartres, I, c. 21. P. 347.
Наконец, в рассказах норманнского Анонима и Тудебода, сходных между собой, Петр одновременно настаивал на правах христиан, требовал подчинения и призывал обратиться в христианство. На все эти предложения Кербога возразил в абсолютно симметричной манере:
«Они послали Петра Пустынника и толмача Херлуина, говоря им: «Идите к треклятой армии турок и говорите с ними просто и мудро; спросите их, почему они вторглись с дерзостью и надменностью в наши христианские земли. Знайте, что наши люди сильно удивляются причинам, по которым вы находитесь здесь. Мы верим, что вы, возможно, явились, потому что вы хотите стать христианами и верить в одного истинного Бога, рожденного Девой Марией, в которого все мы верим. Ежели не по этой причине пришли вы сюда, то все наши люди, сеньоры и простой народ, смиренно просят вас как можно скорее покинуть эту землю Бога и христиан, в которой когда-то апостол святой Петр проповедовал Евангелие. Он обратил эти земли в христову веру и был их первым избранным епископом. Если вы поступите так, наши люди позволят вам увезти с собой по вашему выбору все, что принадлежит вам — лошадей, ослов, мулов, верблюдов, баранов, быков и все остальное имущество» [455] .
455
Tudebode… P. 108. Деяния франков… С. 190; норманнский Аноним подробно развертывает тему — сначала это предложение излагают послам, а затем послы передают его Кербоге.
Альберт Ахенский, уделивший Петру Пустыннику большее внимание, приводит дополнительные детали. По его словам, Петр изложил два послания одно за другим. Первое не расходится с версиями, представленными в «Деяниях франков» и у Тудебода, однако включает в себя гораздо более «дипломатическое» предложение, о котором упоминает только Альберт Ахенский. Просьба обратиться в христианскую веру соединена у него с предложением вассального подчинения крестоносцев Кербоге в том случае, если он станет христианином: «Предводители христианской армии решили стать твоими вассалами, если ты примешь веру в сеньора Христа, который есть истинный Бог и Сын Божий, и отказаться от суеверий язычников. В таком случае они готовы отдать в твои руки город Антиохию и служить тебе, как своему сеньору и князю» [456] . Кербога отказался, ответив в том же духе: он предложил Петру Пустыннику стать мусульманином, от чего тот, в свою очередь, отказался, как и следовало ожидать. Жилон Парижский, создавший свое произведение до 1110 года, добавляет к этому рассказу лишь некоторые детали, не изменяя его смысла [457] .
456
Albert d’Aix, IV, c. 44. P. 419.
457
Gilon de Paris, VII (III), v. 358–359. P. 184; Chanson d’Antioche, v. 7355 sq.; Caffaro. Op. cit.
Мне не кажется разумным отрицать a priori возможность такого послания, которое действительно могло быть отправлено Кербоге. Это подтверждают совпадения в источниках, как и точность воспроизведения в них атмосферы того времени. Видения и находка Копья в самом деле убедили предводителей христиан в том, что Бог на их стороне. Однако они не знали, докуда простираются границы его милости. Разве всемогущий создатель, сотворивший столько чудес, не мог заодно обратить «язычников» в истинную веру? Подобное обращение оказалось бы более «реалистичным» чудом, нежели победа при столь неблагоприятных условиях…
Некоторые хронисты рассказывают о видении, якобы явленном матери Кербоги. В их числе и норманнский Аноним, который не упустил случая восславить Боэмунда, чья победа в данном случае оказалась предсказанной. Мать атабека, подобно жене Пилата, убеждала сына не идти наперекор божьей воле и пророчествам священных мусульманских писаний, говорящих о неизбежной победе христианского Бога. Кербога вволю посмеялся над ее слабостью, однако она настаивала:
«Дражайший сын, вот уже более сотни лет, как известно из нашей рукописи и языческих свитков, что народ христиан пойдет на нас войной, и что он победит нас повсюду и будет править над язычниками, а наш народ будет повсюду им подчинен. Но я не знаю, произойдет ли это сейчас или в будущем» [458] .
458
Деяния франков… С. 183.