Боевая Магия

Пирс Тамора

— Эвумэймэй, что-то не так? — спросил император.

— Кто поместил сюда заклинания силы и страха? — пылко потребовала она. — Это сердолик. Он для защиты и для думанья!

— Возможно, это и так, согласно полученным тобой невежественным поучениям, ученица.

Старый маг также хмурился, глядя на императора.

— Ваше Имперское Величество, Светоч Мудрости, вы будете потакать этой деревенщине в ущерб истинным магам Янджинга? Она ничего не знает о наших древних символах, о наших учениях, которые передавались веками…

Он умолк, когда император поднял свою ладонь:

— Почтенный

Гуан-ши Дьян-льянг, напоминаю тебе, что эта западная ученица в точности знала природу заклинаний на сквозной бусине, — спокойно сказал Уэй-шу. — Она также узнаёт заклинания на этой бусине из сердолика, разве нет, дитя?

— Заклинания страха, и не просто страха подскочи-когда-мышь-пискнет-в-темноте, — воскликнула Эвви. — Это очень скверный страх обгадь-свой-халат, и заклинание подтачивает камень. Если его не снять, камень обратится в пыль в течение года. Вообще, как много таких камней вы расходуете?

Тишина была единственным ответом от генерала и от мага с татуировками.

— Так и думала, — пробормотала она.

Эвви утёрла слезу, и продолжила перебирать бусы в поисках других каменных бусин.

Вскоре старый маг, которого император назвал Гуан-ши Дьян-льянг, снова подал голос:

— Она может сказать нам, что камень полезен для роста фруктовых деревьев, Сын Богов, и мы не заметим подвоха, поскольку она следует учениям варварского запада. Действительно, камни магов не держатся долго, но лишь из-за силы заклинаний в них. Самая невежественная деревенская гадалка знает, что сердолик — камень власти и силы, удачливый благодаря своему цвету, крови драконов.

— Но… — начала Эвви, и замолкла.

Браяр наблюдал за тем, как Розторн, используя свою правую, не видимую императору руку, облокотилась на стол. Кулак она держала рядом с ухом, подавая таким образом Эвви знак замолчать. Она прочертила мизинцем черту от носа к уголку рта, подобно морщинке. Это был их знак, означавший «старший». В пути им пришлось выработать серию знаков для Эвви, когда её юное отсутствие осторожности начало ввязывать её, и их, в затруднительные положения.

Эвви увидела знак. Она склонила голову, и пробормотала:

— Прошу простить, если я кого-то оскорбила, Ваше Имперское Величество.

Судя по тому, как она смотрела лишь на императора, а не на его генерала или разозлённого мага, Браяру было ясно, что она намеренно не включила в число людей, у которых просила прощения. Она сложила бусы норкой на стол:

— Я лишь говорила то, что знаю от камня.

— Благодарю тебя, Эвумэймэй, — заверил её император. — Я рад и впечатлён. У тебя есть все права — и это твой долг перед твоими наставниками и твоей традицией — говорить то, чему тебя научили. Вообще, для тебя было бы очень неправильно говорить что-то против твоей традиции здесь, в Янджинге. Без уважения к старшим и к предкам мы — ничто. Ты можешь приблизиться к нам.

Эвви бросила нервный взгляд на Браяра.

— Он хочет, чтобы ты подошла ближе к столу, — прошептал Браяр.

Когда она послушалась, император поднял палец. К нему подошёл евнух, встав на колени. После этого Браяру от него были видны только две поднятые

руки, протягивавшие что-то, завёрнутое в жёлтый шёлк. Император взял предмет, и евнух удалился прочь от своего господина.

— Вот небольшой знак нашей дружбы, — сказал Уэй-шу, протягивая шёлковый свёрток Эвви.

Она взяла его, и упала на колени для традиционного янджингского поклона. Браяр бросил взгляд на Хэнг-кай и Гуан-ши, но ни тот, ни другой никаких эмоций не показывали. «Возможно, они знают, что на сегодня уже достаточно впали в немилость императору», — решил Браяр.

— Встань, Эвумэймэй, — сказал император. — Разверни.

Он улыбался.

Браяр шагнул вперёд. Он поклонился, затем жестом указал на ожерелье Хэнг-кай, которое тот так и не взял:

— Можно мне, Ваше Имперское Величество?

Император кивнул. Генерал лишь нахмурился и отвёл взгляд. Пока Эвви аккуратно разворачивала свой подарок, Браяр сгрёб бусы со стола. Он бросил взгляд на Розторн, та подняла изящную бровь, глядя на него. Браяр поднял плечо, говоря «я не знаю» в ответ на её немой вопрос «почему?». Он стал перебирать бусы пальцами, наблюдая за Эвви.

Та закинула шёлковую обёртку себе на плечо. Её подарком было что-то, вырезанное из красного камня.

— Это кошка! — воскликнула Эвви. — Кошка, сделанная из киновари!

— Постарайся не касаться киновари голыми руками, — предупредила Джья Джуи.

— Я знаю, — сказала Эвви, с помощью шёлка поворачивая искусно вырезанную кошку у себя в руках. — Она содержит ртуть.

— Сам дар — великая честь, — продолжила Джья Джуи, улыбаясь. — В наших магических учениях киноварь символизирует долгую жизнь.

Эвви снова упала на колени:

— Я так сильно благодарна, Ваше Имперское Величество, — сказала она. — Я всегда буду бережно хранить её, и запомню этот урок о том, что долгая жизнь и кошки — опасные вещи.

Император тихо засмеялся, как и большинство находившихся в пределах слышимости, но только не Браяр. Этот поклон начинал его раздражать. Не должно его ученице ни перед кем так пресмыкаться.

— Как вы узнали, что кошка идеально мне подойдёт? — спросила Эвви, когда Уэй-шу сказал ей встать.

— Я слышал, что ты прибыла из далёкого Чаммура с семью кошками, — ответил император. — Расскажешь мне о них?

Эвви едва ли нужно было уговаривать на рассказ о своих возлюбленных кошках. Пока она описывала их самих и их добродетели для императора, Браяр осматривал плоские, вырезанные бусы из дерева с помощью своих пальцев и своей силы. Он хотел убедиться в том, что если ему снова повстречается носящий подобное ожерелье воин, то он будет точно знать, к каким бусинам тянуться. То же самое он сделал с дубовыми бусинами, и с бусинами из гинкго, запоминая ощущение погружённых в их волокна янджингских заклинаний. Потом он посмотрел на Мага-Генерала Хэнг-кай. Тот откинулся на спинку стула, подальше от алебард, чтобы иметь возможность поглаживать пальцами бусы, намотанные на одно из запястий. «Какие там смертоносные тайны?» — гадал Браяр. «Сколько смертей носил генерал на всех этих обмотанных вокруг своих рук нитях? И для кого они предназначались?»