Боевая Магия
Шрифт:
«Меня что, беспокоит, что она решит остаться здесь? Потому что она не останется. Здешние растения она любит не так, как те, что растут дома; императора она ненавидит; в Гьонг-ши деревьев совсем недостаточно, и я не думаю, что она когда-нибудь бросит Ларк».
Он всё ещё пытался разобраться в своих чувствах, когда заснул.
К тому времени, как она покинула палатку Парахана на рассвете, Розторн чувствовала себя более нормальной, по сравнению с тем, как она чувствовала себя уже какое-то время. От потери Эвви у неё всё ещё ныло в сердце,
Парахан, как любовник, тоже полностью оправдал все её надежды в его отношении — он был весёлым и заботливым, внимательным, но не давящим на неё. Повезёт же его королеве, кого бы он на эту роль однажды ни выбрал. Розторн вознесла молитву Миле Полей и Зерна, чтобы он нашёл кого-то, кто оценит его по достоинству.
Они намеренно всю ночь не говорили о войне. Теперь Розторн снова осознала её присутствие, пока здоровалась со своими друзьями в лагере. Все уже встали и готовились выдвигаться, укладывая палатки и грузя обозных животных и повозки. Браяр наверное ушёл на завтрак, решила она, когда вошла в их палатку. Его экипировка уже была готова. Не упакованной остались лишь его и её броня. Её вещи, конечно, были нетронуты с тех пор, как она прошлой ночью сложила их в палатке.
Она могла слышать скрип и стоны таявшего льда и снега в горах, по мере того как солнечный свет согревал всё вокруг. Где-то чуть ближе хрипло дышала лошадь. Розторн нахмурилась. Источник звука был слишком далеко, чтобы быть одной из их собственных лошадей. Они разослали разведчиков, или это был один из вражеских шпионов? Розторн прокляла тот день, когда коснулась Сокровищ. Остаточные эффекты делали её жизнь такой запутанной. Намка из Запечатанного Глаза сказал, что со временем они исчезнут. Проблема была в том, что его представление о времени похоже было очень гибким, по её стандартам.
Она пыталась надеть свою броню, когда Браяр вернулся с завтрака. Видя его осведомлённую ухмылку, и осознав, что он знал, где она провела ночь, Розторн изогнула бровь, предлагая ему осмелиться надерзить ей по этому поводу. Он лишь однажды поставил под вопрос её право выбирать себе партнёров по собственному желанию. Они мило побеседовали о выборе между кем-то, и любовником этого кого-то, и больше на эту тему не дискутировали. Ей только раз пришлось дать ему лёгкий подзатыльник за глупость.
Судя по всему, Браяр об их беседе не забыл, потому что он сказал только лишь:
— Ты завтракала?
— Пряные яйца с рисом и теми пышными лепёшками, — сказала она. — Мне кажется, у меня от чили всё ещё слезятся глаза.
Она покачала головой. Во рту у неё немного жгло.
— Но зато это бодрит почище чая. Мог бы позавтракать с нами. Парахан и Суда спрашивали о тебе.
Браяр пожал плечами:
— Мы ели блины с грибами у костра Ривердэнсер — очень вкусно.
Он увидел, что она не может справиться с боковыми завязками своей кирасы.
— Вот, я их завяжу, а ты завяжи мои.
Она подняла руки, чтобы ему было лучше видно. Затягивая витые шёлковые
— Я чую сандаловое дерево.
Она легонько шлёпнула его по голове:
— Я чую дерзость.
Затянув завязки на броне Браяра, она дала ему один из матерчатых мешочков, которые приготовила, пока он спал как убитый весь прошлый день.
— Я сумела довести некоторые из наших шипастых растений до семенного роста, чтобы снова запастись семенами. Я была не так вымотана, как ты. Конечно, я не посылала свою магическую сущность на полпути до Янджинга, и не сражалась в таком состоянии.
— Жалобы, жалобы, жалобы, — пробормотал Браяр, пихая мешок в перевязь, висевшую у него на груди.
Розторн знала, что у него там лежали запасные камни и прямоугольники из ткани, как и у неё. Если этим утром всё будет тихо, они смогут создать ещё шариков с шипами прямо в седле.
— Нет — осторожность, осторожность, осторожность, — парировала она.
Они об этом уже давно спорили.
— Неуязвимыми мы не являемся, и ты не отомстишь за Эвви, если сам тоже погибнешь.
Она отвернулась:
— Я не хочу говорить Ларк о том, что я тебя потеряла.
Отсутствие Эвви ныло, как потеря зуба. Потеря Браяра будет намного хуже. Если с ним случится что-то, что она могла предотвратить, то она не знала, как будет жить с этим дальше. Джимут сунул голову в палатку:
— Если досточтимые прэбус соблаговолят выйти, то я уложу ваши вещи, — радостно сказал он. — Их Высочества хотят выехать поскорее, и сегодня мы едем в авангарде.
Когда их вещи были уложены, и они были в седле, Розторн обнаружила себя в самой голове их группы, где ехали Парахан и его охрана. Вместе с ней ехали Ривердэнсер, её переводчик, Браяр, и Джимут. Суда и западный вождь, которого звали Трещины Ледника, взяли каждый по пятнадцать добровольцев, и разъехались, Суда — на восток, а Трещины Ледника — на запад. Они разведывали на предмет наличия отбившихся янджингских налётчиков. Они обещали нагнать своих двигавшихся на север товарищей где-то после полудня.
Розторн услышал, как Браяр и Джимут завистливо вздохнули, наблюдая за отъездом Суды.
— Не будьте столь жадными до битв, — предупредила она их, не желая упоминать лёгкий рокот, который доносился до неё далеко с севера, вместе с не умолкавшими храмовыми рогами и гонгами Гармашинг. — Их на всех хватит, рано или поздно.
— Просто мы шагаем, шагаем, может участвуем в одной стычке, лечим, и потом снова шагаем, — объяснил Браяр. — Почему они просто не остановятся, и не станут сражаться?
Парахан это услышал:
— А зачем им это делать, если сначала они могут нас утомить?
Розторн, успевшая поучаствовать в нескольких больших битвах, не говорила Браяру, что она была только рада отсрочить следующее сражение. Она знала, что он решит, что ей недостаёт боевого духа. Он был молод.
Они остановились, чтобы напоить животных и съесть обед, пусть и холодный. Трещины Ледника и его люди вернулись ко второй четверти дня. Они нашли пустую деревню и укреплённый храм с закрытыми воротами и вооружёнными воинами на стене. Они не видели ни следа врагов между дорогой и Рекой Том Шо.