Боевая Магия

Пирс Тамора

Эвви, тихо сидевшая рядом с Луво, на самом деле захихикала.

Браяр выпил зелье. Оно было даже отвратительнее, чем намекала Розторн. Он боролся с собой, пока не убедился, что его не вывернет наизнанку. Когда у него закружилась голова, он пробормотал:

— Розторн, забери мои семенные бомбы.

— Уже забрала, — сказала она ему, и поманила к себе Джимута и ещё одного помощника. Они постарались поднять Браяра мягко, но он всё равно вскрикнул разок, прежде чем потерять сознание.

* * *

Алая нага

клевала его в лоб подобно птице, одна голова за другой. Браяр попытался сказать ей, что змеи не клюют, но она его проигнорировала. Он очнулся в дёргающейся, трясущейся повозке. Его нога ныла. Его рвало. Он хотел выкопать в Гьонг-ши дыру до самого расплавленного сердца мира, и закопать там Уэй-шу и его магов, где они больше никогда не ощутят запах никаких роз.

— Неужели так больно? — спросил очень низкий голос у его локтя. — Даже когда Эвумэймэй плакала во сне, её лицо не принимало такую форму.

Браяр повернул голову. День был слишком ярким; он прикрыл глаза, чтобы увидеть говорящий булыжник.

— Я не думал о боли, — пробормотал он. — Я думал о мести.

— Я тоже думаю о мести, — сказала Эвви.

Она сидела с другой стороны от Браяра, привалившись к его сумкам.

— Я хочу сбросить на Уэй-шу несколько Дримбакангов, но Луво говорит, что горы мне этого не позволят.

— Я тебя не виню, — сказал Браяр. — Если бы мне сделали так больно, я бы тоже захотел скинуть на них гору.

— Да, но я оставила боль позади. Могло быть и хуже. Они хотели, чтобы было хуже. Видишь, я в порядке.

Эвви стащила один из своих чрезмерно больших тапок, которые ей кто-то дал, и толстый носок, который был надет под ним. Взявшись за свою лодыжку, она подняла свою стопу, чтобы Браяру было видно подошву.

— Не так уж плохо, верно?

Браяр сглотнул. Обычно стопы Эвви были коричневыми и мозолистыми после того, как она годами бегала по скалам и грязи вообще без обуви. Сейчас же её подошва была вспухшей и розовой, с поперечными горизонтальными шрамами.

— Они пока ещё чувствительные. Я не могу ходить слишком много, но кожа не содрана, и шерсть их не раздражает, — сказала Эвви, поворачивая свою стопу, чтобы критично её осмотреть. — Я даже могу взять Луво и нести его, и ногам не больно. Мне просто нужно помнить, что мои кости сделаны из гранита, чтобы его вес меня не беспокоил. Как твоя рана?

Она отпустила свою лодыжку, и снова надела носок.

— Нормально, — сказал Браяр, стыдясь своего хныканья.

Он всё ещё был немного в тумане, но боль была уже не такой, как раньше. Он улыбнулся Эвви:

— Я думаю, что мне отомстить будет проще, чем тебе. Меня он просто разозлил. Я буду рад, если мы просто прогоним его обратно в Дохан.

Она отвела взгляд:

— А вот это как раз больно. Они забрали всё, что у меня было. Это мне уже никогда не исправить. Ноги мои в любом случае заживут. Но всё, что было моим — пропало, даже мой алфавит, который ты мне дал. Даже…

Она согнулась, уткнув лицо себе в колени.

Браяр извернулся, чтобы сесть, не обращая внимание на боль в ноге. Это было той единственной

вещью, которую он мог для неё сделать, после того, как оставил её позади на растерзание палачам.

— Эвви. Эвви, дай мне ту сумку. Ту, у которой на левой ручке вышитый шарик на удачу!

Она пошарила рукой, и передала ему желаемое, не отрывая лица от коленей. Браяр повозился с застёжками.

— Смотри сюда. Смотри, что было у одного янджингского кака, когда наши друзья напали на их лагерь!

Он вытащил её каменный алфавит. Поскольку она всё ещё сидела, согнувшись, он положил скатанный свёрток на её облачённые в тапки ступни.

Эвви разжала колени, чтобы взглянуть. Потом она прошептала:

— Нет…

— Да, — сказал Браяр.

Она развела колени в горизонтальное положение, и протянула руку к тяжёлому тряпичному свёртку. Её пальцы дрожали, когда она распускала удерживавшие его свёрнутым завязки. В ткани было более двадцати шести [3] кармашков, поскольку у ямши, обсидиана, нефрита, сапфира, лунного камня, опала и кварца было много разновидностей. Эвви гладила каждый образец со слезами на щеках.

— Эвумэймэй? — спросил Луво. — Почему у тебя по лицу текут ручьи?

3

В английском языке двадцать шесть букв. В имперском языке, предположительно, тоже.

— Она получила назад свой алфавит, — ответил Браяр вместо Эвви, которая была слишком не в себе, чтобы говорить.

Потом ему пришлось объяснить, что такое алфавит, и что такое письменность. К тому времени, как он закончил с объяснениями, Эвви перестала плакать, а армия достигла обнесённого стеной города Мелонама.

Они немного подождали на солнце, прежде чем Джимут проехал обратно, чтобы найти их.

— Они хотят оставить раненных здесь, и двигаться дальше, — сказал он Браяру. — Розторн сказала, чтобы я дал тебе вот это.

Он передал ему маленький пузырёк.

Браяр узнал снадобье сразу, как только учуял его запах. Это было одно из зелий быстрого заживления, которое они использовали лишь в отчаянном положении.

«Если они собираются оставить меня здесь вместе с остальным раненными, то положение действительно отчаянное», — подумал он. «А я не хочу, чтобы меня оставляли!»

Не давая себе времени на то, чтобы струсить — эти снадобья редко применялись не без причины, — Браяр вскрыл восковую печать, выдернул пробку, и проглотил содержимое пузырька. Какое-то время он ничего не чувствовал. Затем пламя пророкотало вверх по его глотке, и подожгло его зубы, зык, глаза и нос. Она запихнул руку в рот, чтобы не заорать, и заставил себя смотреть на стены Мелонама. Это было ошибкой. Каменные стены были расписаны четырёхглавыми оранжевыми богами с кабаньими клыками. В руках они держали копья с челюстями на наконечниках. Глядя на Браяра, они высунули свои языки, и помахали своим оружием.