Боевая Магия

Пирс Тамора

Браяр прикрыл глаза свободной рукой.

— Браяр? — спросил Луво. — Почему эти боги равнин машут тебе?

— Я не знаю, о чём ты говоришь, — пробормотал Браяр.

Потом он осознал, что именно произнёс булыжник. Он убрал руку со своих слезящихся глаз, и уставился на Луво, моргая:

— Ты их видишь? Ты видишь, как они двигаются?

— А с чего бы мне не видеть богов? — осведомился Луво.

Если Эвви и слышала их разговор, то не подала виду. Она перебралась в заднюю часть повозки, где сидела со своим алфавитом. Она вытаскивала каждый камень из отведённого

для него кармашка, и прижимала его сначала к губам, затем ко лбу, прежде чем положить обратно.

— Я думал, что мне это просто мерещится, — пробормотал Браяр.

Потом ему пришлось объяснять, что значит «мерещиться», хотя он не был уверен, что ему в конце концов удалось правильно передать смысл.

— Боги слишком важны, чтобы оставлять их на волю мяс… людского воображения, — сделал наблюдение Луво. — Эти изображения — дверь в дома местных богов. Они почему-то думают, что ты можешь их видеть, поэтому они тебя дразнят.

— Ну, я понял, что дразнят, — признал Браяр. — Что это за слово, которое ты всё время говоришь, и поправляешься? Мяс… что? Это оскорбление? Наверное да, иначе ты не стал бы заменять его на «люди».

— Раньше я думал о зверях, птицах, насекомых и людях как о «мясных существах», — терпеливо объяснил Луво. — Эвумэймэй это расстраивает. Она попросила меня использовать слово «люди» для тех из вас, кто позволяет пропадать двум своим конечностям, перенося весь свой вес на оставшиеся две.

Браяр вздохнул, вопреки боли в горле:

— Мы не позволяем пропадать тому, что делаем руками. Ты думаешь, те твои оранжевые боги были бы такими яркими, если бы художники не обновляли им цвета время от времени? Это люди, которые распространяют цвет на конца инструментов в виде маленьких палочек, которые они держат в руках, — поспешно сказал он, прежде чем Луво успело спросить, что такое «художник». — Мы не могли бы сражаться с солдатами императора, если бы у нас не было руки и оружия, которое мы ими сделали.

— Но и он бы не смог сражаться с вами, — сказал Луво.

Браяр поморщился:

— Это так. Но мы с Розторн делаем руками снадобья, которые помогают раненным вылечиться. Мы также используем руки, чтобы помогать растениям расти.

Огонь снадобья утих, и с ним утихла боль в его ноге.

Джимут, оставивший Браяра пить его лекарство, вернулся рысью, ведя за собой коня Браяра. Мерин был осёдлан и готов к езде.

— Прошу прощения, — сказал он, — но Генерал Сэруго говорит, что неспособные ехать верхом будут оставлены здесь. Мы в двух днях от столицы. Она осаждена имперской армией. И Принцесса Судамини говорит, что Эвви тоже должна остаться здесь. Поле битвы — не место для ребёнка. Это она так сказала, не я, — поспешно сказал он, взглянув на Эвви.

Эвви спрыгнула с повозки.

— Ну уж нет, — отрезала она. — Никто меня тут не оставит. Только не после того, что они со мной сделали. Джимут, где она?

Джимут свистнул проезжавшему мимо солдату:

— Отвези Эвви к Её Высочеству, а? — попросил он.

— Эвумэймэй? — позвал Луво. — Мне пойти с тобой?

Эвви покачала головой, и позволила всаднику затянуть себя к нему за спину.

— Я пытаюсь вести себя хорошо в твоём присутствии, Луво, — объяснила она. — Но сейчас

я не хочу, чтобы ты меня смущал.

Когда солдат увёз её к принцессе, Браяр встал в повозке:

— Верхом или пропал, — сказал он своим спутникам.

Они тоже не оставят его позади. Джимут подвёл свою лошадь ближе, пока Браяр не смог взяться за луку седла, и перекинуть свою слабую ногу через спину животного. После этого поместить здоровую ногу в стремя было довольно легко.

Эвви вскоре вернулась со своей собственной лошадью. Выражение её лица было мрачным, но довольным.

— Ты грубила? — строго спросил Браяр.

— Не совсем, — ответила она. — Я сказала, что сражалась в этой войне с самого Перевала Снежного Змея, и они не могут звать меня ребёнком, когда я могу заставлять коней и людей падать. И Розторн сказала, что если мы потерпим поражение, то Мелонам будет следующим завоеванием императора. Так что вот. Дети сражаются по всему миру, а Её Высочество хотела держать меня вне опасности!

— Она знает, что Его Высочество, Розторн и Браяр беспокоятся за тебя, — с укоризной сказал Джимут.

Эвви закатила глаза:

— Это-то я знаю. Но никто не позволял мне быть ребёнком с тех пор, как моя мать меня продала. Так что может мы оставим эту тему?

Браяр скрыл свою широкую улыбку ладонью. Кто-то мог защищать Эвви только тогда, когда Эвви желала защиты; он это очень хорошо знал. Когда Эвви вздыбила шерсть, лучше всего было убраться с её пути.

Один из друзей Джимута прибыл с вьючной лошадью, чьё седло было устроено так, чтобы нести не только пожитки, но и Луво. Эвви засунула Луво в свободное место на седле, затем помогла Джимуту разложить вокруг него поклажу. Как только их повозка лишилась всего, кроме постелей, возчик повёл её в хвост обоза. Джимут ехал слева от Браяра, Эвви — справа. Вместе, с Луво у Эвви под правым боком, они поехали рысью по дороге в поисках Розторн.

Браяр оглянулся на Мелонам. Четырёхглавый бог к северу от ворот развернулся, показывая Браяру обнажённый зелёный зад с четырьмя ягодицами. Бог наклонялся, чтобы Браяр точно уловил суть его послания.

— Ты это видел? — потребовал Браяр у Джимута, указывая на бога.

Джимут посмотрел:

— Стены? Это изображение бога Шидонга, короля ветров и дверей, и покровителя этого города. Ты ведь наверняка уже видел его прежде.

Браяр промолчал. Он сомневался, что Луво счёл бы задницу бога чем-то необычным. Он подумал, могла ли Розторн её видеть. Но её он об этом спрашивать не собирался, это точно. Он не собирался снова рисковать быть прикованным к больничной койке, пока его друзья рисковали жизнями сражении против Янджинга.

— Хорошо, что ты всё ещё с нами, — сказала Розторн, когда они добрались до неё. — Я беспокоилась, что снадобье не подействует, и что нам придётся тебя оставить.

— Едва бы у вас это получилось, — парировал Браяр.

Парахан, ехавший прямо перед ними, оглянулся:

— У вас есть что-то, что лечит быстрее обычных снадобий? — потребовал он, хмурясь. — Почему это не использовали на раненных, которых мы оставили? Мы сейчас же повернём обратно!

Суда положила ладонь своему брату на плечо: