Боевая подготовка ВДВ. Универсальный солдат
Шрифт:
15 апреля 1952 г. был произведен воздушный ядерный взрыв мощностью 1 кт. По методике, аналогичной той, которая применялась при проведении испытательного ядерного взрыва 1 апреля 1952 г., войсковые подразделения, не используя никаких средств индивидуальной защиты, совершали марш-броски к эпицентру взрыва.
В 1955 г. атомный заряд мощностью 1 кт был взорван в непосредственной близости от полигона, где проходили плановые маневры. Военнослужащие, находящиеся вблизи эпицентра взрыва, не имели никакой защиты…
В СССР вооруженные силы также активно готовились к действиям в условиях ядерной войны. 16 сентября 1956 г. на Семипалатинском спецполигоне Министерства обороны СССР состоялось войсковое учение с применением ядерного оружия под названием «Десантирование на вертолетах парашютно-десантного батальона вслед за атомным ударом с целью воспрещения восстановления противником обороны в районе бреши,
В конце августа десантники – участники учений в строжайшей тайне прибыли на Семипалатинский полигон. Основная масса военнослужащих в пути следования ведать не ведала, куда и зачем их привезли и для какой работы. Информацию о предстоящих действиях в реальной обстановке до офицерского состава довел уже в районе учений генерал-лейтенант С. Рождественский, на что офицеры-десантники отреагировали спокойно. «Мы приняли, – вспоминает генерал армии М. Сорокин (во время учений – заместитель командира воздушно-десантной дивизии, начальник оперативной группы), – что находимся на территории ядерного полигона, и это способствовало повышению ответственности за предстоящие действия и выполнение поставленных задач. В период подготовки и в ходе учения не было ни единого происшествия».
Офицеры оперативной группы и личный состав присутствовали накануне, в августе и сентябре, при нескольких взрывах на Семипалатинском полигоне, где помимо ядерной испытывалась и водородная бомба. По словам М. Сорокина, эти взрывы наблюдались всем личным составом, что являлось для участников испытаний своеобразной предварительной «обкаткой». Кроме того, изучались памятки и инструкции. Офицеры на «классных» и тактико-строевых занятиях рассказывали бойцам о поражающих факторах ядерного взрыва, отрабатывали практические вопросы защиты от него, исходя из имеющейся литературы и уровня их личной подготовки. И все же, с точки зрения большинства ныне здравствующих участников тех событий, действия личного состава и возможные последствия эксперимента для его участников представлялись как ими самими, так и командованием весьма туманно. Учение проводилось с применением экспериментальной атомной бомбы с тротиловым эквивалентом 40 тысяч тонн, которая сбрасывалась с расчетом взрыва на высоте 300 м. Высадка десанта планировалась через полчаса после взрыва в районе третьей позиции главной полосы обороны условного противника на расстоянии 500 м от эпицентра. Эти условия были определены с таким расчетом, чтобы не допустить получения десантниками дозы радиоактивного облучения свыше 5 рентген.
В процессе подготовки и высадке воздушного десанта был выбран исходный район для десантирования в 23 км от условной линии фронта и в 36 км от планируемого взрыва атомной бомбы. Полоса пролета вертолетов с техникой и людьми на борту была проверена по хорошо видимым с воздуха и земли ориентирам на ширину около 3 км. Однако, как показала практика учений 1954 г., даже хорошо установленные ориентиры для авиации в нештатной ситуации боя могли быть сметены воздушным смерчем атомного удара. Кроме того, после атомного взрыва начала «работать» артиллерия, добивая оставшиеся «очаги» сопротивления условного противника, а также пошли в атаку самоходки, на ходу ведущие огонь, поднялась из укрытий пехота. Так что, ошибись пилоты хоть на йоту, и бомбы посылались бы в боевые порядки атакующей техники и людей. И только благодаря высочайшей летной и тактической подготовке авиаторов и десантников на сентябрьском учении 1956 г. сбоев не произошло.
Перелет вертолетной колонны с десантом через боевые порядки осуществлялся во время получасовой артподготовки атаки. Оборона противника была обозначена траншеями с расставленными мишенями. Наступающая сторона (по замыслу стрелковая дивизия) была представлена стрелковой ротой десантников, батареей 82-мм безоткатных орудий Б-10, батареей 82-мм минометов, дивизионом 85-мм пушек, стрелявших с закрытых огневых позиций, двумя батареями 85-мм пушек, ведущими огонь прямой наводкой, и
Взрыв атомной бомбы, сброшенной с самолета Ту-16 с высоты 8 км, дал значительное отклонение от намеченного эпицентра. В течение менее 10 минут десант произвел высадку в сложнейшей тактической и радиационной обстановке в еще не осевшем облаке пыли – в полукилометре от эпицентра взрыва и сразу приступил к выполнению боевой задачи. Выгрузив технику и вооружение и приведя их в боеспособное состояние, десантники и дозиметрическая разведка с ходу развернулись в боевые порядки. По заранее определенным азимутам, ориентируясь на своих командиров, обозначивших свое местонахождение и направление движения ракетами и подававших команды по радио, гвардейцы энергично, без путаницы и потери ориентировки, захватили заданный объект, организовали оборону, произвели боевую стрельбу по отражению контратаки уцелевшего после атомного удара неприятеля. Но это было не все. На воздушный десант возлагалась задача не только удержания заданного района, но и содействие вводу в бой войск, наступающих с фронта, для окончательного и полного уничтожения противника, находящегося в хорошо подготовленной в инженерном отношении обороне. С подходом наступающих сил, направление главного удара которых проходило через эпицентр атомного взрыва, артиллерия перешла к артиллерийской поддержке атаки методом огневого вала. Воздушный десант совместно с подошедшими подразделениями атаковал противника, а потом приступил к преследованию. Все эти действия, конечно же, требовали огромного напряжения моральных и физических сил: надо было не только не отстать от атакующих самоходок, но и не попасть под осколки от своей артиллерии. И это в сплошной пелене пыли, созданной гусеницами машин, выпадающим атомным грибом и артиллерийскими разрывами.
Все испытали на себе и достойно выдержали воины крылатой пехоты, у которых лишь противогаз да общевойсковой защитный комплект были той «спасительной» оболочкой, которая в течение 6–9 часов «учебного» боя «защищала» участников учения от всепроникающей радиации… «Движение десантников к эпицентру взрыва было остановлено специалистами полигона по мерам безопасности в нескольких десятках метров от эпицентра, – вспоминает М. Сорокин, – индивидуальных дозиметров у нас не было, приборы же радиационной разведки были тогда несовершенны, да и у личного состава не было устойчивых практических навыков пользования ими: ведь учебных источников заражения не существует. Тем не менее, выполнив поставленную боевую задачу в районе взрыва, километрах в тридцати от эпицентра, я остановил колонну войск для приема пищи. Но начальник химслужбы полка капитан К. Мохов, проведя замеры, доложил о невозможности питания из-за высокого уровня радиации. То же самое повторилось и через час интенсивного движения колонны. Пообедать мы смогли лишь в районе дислокации на берегу Иртыша (территория Майского района)…»
Из доклада маршала М. Неделина и генерал-лейтенанта С. Рождественского министру обороны Г. Жукову:
«По результатам поражения примененной на учении атомной бомбы можно сделать вывод, что узлы полевой обороны противника будут надежно подавляться, а это позволит производить вслед за взрывом высадки воздушных десантов. При высоте взрыва 200–300 метров по уровням радиации, в удалении от эпицентра 400–500 метров, т. е. в районе надежного поражения противника, воздушный десант можно высаживать из вертолетов через 15–20 мин при условии дозы облучения до 5 рентген…»
По результатам учения для объявления благодарности и награждения ценными подарками министру обороны планировалось представить 60 офицеров и генералов ВДВ и военно-транспортной авиации. Приказ МО СССР о поощрении участников учения значился под грифом «Совершенно секретно». Результаты атомных учений тщательно скрывались и замалчивались, документы – уничтожались, а их участникам были «рекомендовано» забыть о том, что они видели и знали.
«Когда я в 1956 г. принимал должностные обязанности у генерал-лейтенанта С. Рождественского, – вспоминает генерал-полковник в отставке А. Рудаков, – мне лично никто и ничего не говорил об этих учениях. Я шесть лет проработал с В. Маргеловым, но и тот никогда не упоминал об этом».