Боевое Знамя
Шрифт:
– Старина Джек не будет гонять нас как собак ради ерунды, ребята. Мы собираемся дать янки хорошего пинка, так что поберегите дыхание и продолжайте идти.
Сражение, подумал он, особенно победа в сражении, станет тем живительным эликсиром, который восстановит уверенность Легиона.
Но не все жаждали сражения. Чуть позже тем же утром, когда лишь у немногих оставалось дыхание для того, чтобы задавать вопросы, со Старбаком поравнялся капитан Мокси. Раньше он ехал верхом, но теперь вел лошадь в поводу.
– Я не могу идти дальше, - заявил он.
Старбак бросил
– Как по мне, ты выглядишь вполне свежим, Мокс.
– Дело не во мне, Старбак, а в лошади.
Старбак передвинул ремень винтовки с того места на правом плече, где уже содрал кожу, хотя и знал, что через несколько секунд ремень все равно вернется на прежнее больное место.
– Не лошадь командует ротой, Мокс, а ты.
– Она охромела, - настаивал Мокси.
Старбак оглядел кобылу, которая и правда слегка прихрамывала на правую заднюю ногу.
– Так слезь с нее, - сказал он.
– Возможно, это всего лишь плохие подковы, - заявил Мокси, - так что если ты дашь мне пропуск, я найду кузнеца в ближайшей деревне и нагоню вас.
Старбак покачал головой.
– Не могу этого сделать, Мокс. Приказ Старины Джека. Никто не уйдет с марша.
– Это не займет много времени!
– упрашивал Мокси.
– Чёрт, мы же всегда так поступаем на марше, - он пытался говорить фамильярно, но тон получился обиженным. У его семьи были деньги, но, как всегда подчеркивал Дятел Бёрд, недостаточно, чтобы соответствовать претензиям, как и Мокси не обладал достаточно благородными манерами, чтобы считаться джентльменом. На его лице застыло постоянное выражение недовольства, словно он выступал против всего света, по неизвестной причине отказавшегося предоставить его семье последнюю тысячу долларов, которая избавила бы ее от забот о деньгах, в то время как сейчас Мокси, старший сын, жил в постоянной тревоге, что однажды ему придется работать, чтобы обеспечить свое существование.
Старбак поморщился, наступив на острый камень. Он шел босым, и пару шагов не мог ни слова вымолвить от боли. Потом короткий приступ боли затих.
– Так что же, Мокс, - спросил Старбак.
– Ты не хочешь драться?
Мокси ощетинился:
– Ты обвиняешь меня в трусости?
– Я задал тебе вопрос, чёрт возьми, - рявкнул Старбак.
Мокси немедленно пошел на попятный.
– Моя лошадь охромела! Вот и всё!
Старбак перебросил винтовку на левое плечо, хотя больное место и на этом плече немедленно заныло.
– Приказы совершенно ясны, Мокс. Если твоя лошадь больше не может идти, придется ее бросить. Оставь ее на поле, где ее могут подобрать фермеры.
– Это дорогая кобыла!
– запротестовал Мокси.
– Из конюшни Фалконера!
– Мне плевать, даже если бы это был чёртов единорог из конюшни самого повелителя солнца, - холодно ответил Старбак.
– Если она не может идти, то придется ее оставить.
Мокси разъярился:
– Это не какая-нибудь бостонская тягловая кляча угольщика, Старбак. Это настоящая породистая лошадь. Стоит несколько тысяч баксов.
Старбак снова перевесил винтовку
– Просто не отставай, Мокс, с лошадью или без.
– Чтоб тебе провалиться, - бросил Мокси и сердито пошел прочь.
Старбак внезапно ощутил прилив энергии. Он развернулся вслед за Мокси, взял его под локоть и силой потащил к растущим у дороги деревьям. Старбак выдавил улыбку, чтобы никто не принял разыгравшуюся сцену за ссору двух офицеров, но как только он увел Мокси вместе с лошадью из поля зрения колонны, улыбка сползла с его лица.
– А теперь послушай, чертов сукин сын. Может, тебе это и не нравится, но командую этим чертовым полком я, а ты всего лишь капитан, так что будешь делать то же, что и все остальные. Мне плевать, если ты загонишь проклятую лошадь до смерти или оставишь ее подыхать с голода, но мне важно, чтобы ты повел вторую роту, когда мы столкнемся с проклятыми янки. Так что ты намерен делать, Мокс? Пойдешь пешком или поедешь верхом?
Мокси побледнел.
– Я не оставлю свою лошадь. Она слишком дорогая.
Старбак вытащил из кобуры револьвер.
– Вот что я скажу тебе, Мокс, - произнес он, засовывая капсюль в одну из ячеек барабана, - тебя следовало утопить еще при рождении, и тем спасти нас от кучи неприятностей, - он крутанул барабан, чтобы заряженная ячейка оказалась ближайшей к курку, и поднес его к усталой голове лошади, точно над глазами.
– Какого чёрта...
– начал Мокси.
Старбак взвел курок, и кобыла посмотрела на него своими нежными карими глазами.
– Ты просто кусок вонючего крысиного дерьма, Мокс, - спокойным тоном произнес Старбак, - но так уж случилось, что ты всё равно мне нужен, и если эта кобыла мешает тебе делать свою работу, то ей придется отправиться на небеса, - он прижал палец к спусковому крючку.
– Нет!
– Мокси оттащил кобылу подальше от револьвера.
– Она справится!
Старбак вернул курок на место.
– Главное, чтобы ты справился, Мокс.
– Будь ты проклят! Ты свихнулся!
– Но всё равно твой командующий, Мокс, и полагаю, мудро было бы не расстраивать командующего, особенно свихнувшегося. В следующий раз это будут твои мозги, а не кобылы, - Старбак вернул курок на место и мотнул головой в сторону дороги.
– Возвращайся к своей роте.
Старбак направился вслед за Мокси обратно к дороге. Мимо как раз проходила восьмая рота, и Траслоу плюнул в сторону несчастной фигуры Мокси.
– Что это было?
– спросил он Старбака.
– Мы с Мокси просто осмотрели его лошадь. Решали, сможет ли она справиться с переходом.
– Еще как сможет, - язвительно заметил Траслоу, - как только он вытащит чёртов камень из ее копыта.
– Так вот оно что?
– А вы как думали, черт возьми?
Создавалось такое впечатление, что на Траслоу не повлияли ни жара, ни скорость перехода. Он был одним из самых старых легионеров, но и самым выносливым. Он не придал особого значения повышению до офицера, потому что чины всегда были Траслоу безразличны, но волновался за Старбака, которого считал умным человеком и способным военным.