Боевой устав эльфа

Сивинских Александр Васильевич

Федор встал на ноги и завопил победную песнь. Зрители безумствовали. Проигравшие Нуггару борцы-дроу хохотали и свистели от радости. Дети дрались, изображая закончившийся бой. Старики, повидавшие и не такое, сдержанно хлопали в ладоши. Зак показывал большой палец. Федор с улыбкой раскланялся.

А когда в очередной раз поднял голову, перед ним уже стояла маджаи.

– Ухмылка сползет с твоего лица, когда я положу тебя на лопатки, изменник, – прошипела девушка.

– У нас в Даггоше на лопатки принято укладывать женщин, – парировал Федор нарочито громко.

Зрители

с одобрением загоготали. Фундис покачала головой и как кобра метнулась вперед. Федор попытался ее поймать, однако гибкое тело, только что омытое чистой водой, выскользнуло из рук. И тут же острая коленка ударила его в бок, а быстрая словно кнут ладонь хлестнула по глазам. Это было только началом. На комиссара обрушился град стремительных ударов. Маджаи танцевала вокруг него, ухитряясь не падать, и била, пинала, щипала. Он не успевал ставить блоки, поэтому прикрывал только пах да лицо. В конце концов, это ему надоело. Он сам плюхнулся на четвереньки.

Фундис не оставалось ничего другого, как прыгнуть на Стволова сверху. Видимо, девушка собиралась повторить его собственный прием, приведший к победе над Нуггаром. Она не учла одну маленькую деталь – Федор ждал этого и был готов противодействовать. Он поймал руку прекрасной соперницы и сдернул ее со скользкой от грязи спины. Фундис оказалась точно под ним. Дальнейшее стало делом техники, отработанной в постельных поединках со страстной Зийлой. Несколько секунд, и маджаи, как было обещано Федором, лежала на лопатках.

– Все равно не сдамся! – выдавила она, предпринимая тщетные попытки освободиться. – Лучше утопи меня в этом вонючем дерьме!

Федор посмотрел в красивое даже под слоем грязи лицо и ослабил хватку. Потом поднялся на ноги.

– Ничья, – объявил он.

Публика молчала, потрясенная невиданно глупым поступком. Гаунадар уважает только беспощадных победителей!

– Хорошо, ничья, – согласились старейшины после долгого и достаточно бурного совещания. – Но поскольку Гаунадар ничьих не признает и презирает чувствительных воинов, амулет победителя ты не получишь. И еще – блистательная маджаи обязана заплатить за великодушие этруска, который отказался от победы. Требуй свою награду, Федр!

Комиссар не думал ни секунды.

– Я требую поцелуй прекрасной маджаи! Но сперва смойте с наших физиономий грязь.

Поначалу губы Фундис были твердыми, как древесные корни, но быстро расслабились и разомкнулись, выпустив на волю горячий язычок. Федор задохнулся от счастья. Ему показалось, что еще мгновение – и все его интимное здоровье воспрянет ото сна с невиданной силой. Но в следующий момент язык эльфийки исчез, а в нижнюю губу комиссара с силой впились острые зубки. Маджаи оттолкнула бывшего фаворита и пошла к выходу с арены, ступая по скользкой грязи уверенно, словно по подиуму.

Получив полный комплект восторгов, заманчивых предложений от местных девушек и чисто символическую награду в три дюжины флоринов, комиссар в печали отправился к морю, отмываться. Амулет Гаунадара вернулся-таки к Нуггару, чему гоблин несказанно обрадовался. Собственно, он заслужил этот кусок глины

как никто другой, проведя несколько непростых боев перед схваткой со свежим комиссаром.

Прочие же золотоискатели просто радовались, что снова грязны, но при этом пахнут «цветами».

Похоже, благодаря божеству грязи Федору удалось полностью восстановить утраченный среди солдат всех рас авторитет и даже немного нарастить его.

* * *

Федор наблюдал с утеса над пристанью, как местные и пришлые дроу управляются с починкой килботов. Торчать в лагере он считал излишним, чтобы не мозолить глаза маджаи, не мешать заготовке фуража и починке обмундирования. В поселке тоже старался появляться как можно реже. Он прогуливался по окрестностям или же любовался морем. Увы, с каждым часом оно пусть незаметно, но отступало все дальше.

Вот-вот, едва законопатят последнюю щель, должна была начаться погрузка армейского скарба и запасов продовольствия. Команды были укомплектованы местными моряками, суда сданы в аренду ополчению. Знатное приношение шиндилринцев богу слизи Гаунадару порадовало главного адепта секты, помогло скорейшим образом уладить все формальности и даже скостить оплату.

Отож загнал черепах в прибой и грубой щеткой драил им панцири.

То и дело взгляд комиссара натыкался на нервного Борьку, который со вчерашнего дня не мог вести себя спокойно и почти не отходил от берега Донигартена. По большей части бегемот валялся под пристанью, на мелководье, иногда бегал к Яме Кровавой слизи и окунал в нее нос. Свой шестиколесный бассейн он полностью забросил.

– Его время пришло, – пропел над ухом комиссара ветер.

Дул он здесь исключительно с моря, и плавание наперекор стихии предстояло нелегкое. Но такое уж было свойство местного климата, неизменное от века. В результате воздушные потоки сталкивались над Гауной. Раз в несколько лет это приводило к ливням и даже грозам. Особенно во времена разлива магмы.

Федор покрутил головой. Старый прорицатель на пару с Минджуку обнаружились поблизости – они неторопливо шли к пристани. Волосебугу словно услышал мысли Стволова и ответил на них, призывно помахав комиссару рукой.

Тот спустился с утеса и проследовал за подозрительной парочкой. После достопамятной истории с веревкой и туфовым «ковчегом», отшельник и особенно его помощник внушали комиссару некоторое подозрение. А пакостная попытка Минджуку продать военачальников коровичам так и вовсе тянула на грубую провинность. Недаром Боксугр профилактически штрафовал этого ушлого гоблина.

– Чье время пришло? – спросил Федор.

– «Личинки» речного монстра. Мы должны отпустить Бориса, – пояснил Минджуку. – Сир Прорицатель уже все захватил для обряда.

– Что значит отпустить?

Гоблин с готовностью раскрыл горловину мешка. Показалась связка перьев.

– Борька вернулся домой, – простучали ритуальные кости. – Море Донигартен – родина его предков. Если мы не отпустим его сейчас, он будет нам жестоко мстить.

– Ну так пусть плывет, – проворчал Федор. – Дезертир толстокожий!