Боевой вестник
Шрифт:
Он вдруг почувствовал на своей груди ладанку, поднесенную принцессой, хотя уже успел забыть о подарке. Он ничего никогда не носил на шее, но ладанку стал носить, выражая тем самым благодарность. Само ее присутствие вдруг отрезвило его и угасило всякое желание идти с хозяйкой заведения в ее покои.
Два ряда деревьев образовывали живой туннель с высоким сводом, их листва в лучах полуденного солнца отливала изумрудом. Мощенная камнем извилистая дорога соединяла столицу Гринвельда со вторым по величине прибрежным городом — Белой Гаванью, что на мысу под названием Клинок. Белую Гавань еще иногда называли Золотой — в основном те, кому
За ними ехала другая четверка, занимающая почти всю ширину дороги: Вэйлорд, Добромеч, Славнозар и Вострогор. Посланники Скифарии решили использовать этот случай для осмотра окрестностей столицы, а заодно и Белой Гавани. Замыкал шествие отряд конных арбалетчиков и повозка с вещами принца и его спутников.
Вдоль дороги стояли фермы, росли фруктовые деревья, и князья срывали плоды прямо на ходу. Пожилой фермер благоговейно кланялся важной процессии, сняв соломенную шляпу.
— Это с твоих деревьев, отец? — крикнул ему Добромеч, показывая дары садов, которые собрал в свой шлем. — Сколько за них хочешь?
— Что вы, господин! — испуганно воскликнул фермер, с удивлением взирая на иноземных посланников и их диковинных коней. — Кушайте на здоровье! Ничего не надо! Все одно, многое пропадает да гниет!
— Благодарю! И тебе доброго здоровья! — кивнул князь.
Покончив со спелыми сливами, Добромеч добрался до крупного оранжевого плода, который был ему незнаком. Откусив большой кусок мякоти, он некоторое время задумчиво жевал, затем поморщился и стал странно двигать губами, словно они прилипли к зубам.
— Это что за пакость? — проворчал он. — Словно песку наелся.
— Это хурма, — пояснил Нэй, обернувшись и глянув на плод в его руке.
— Ху… что?
— Хурма, князь. У нее вяжущий вкус, но лекари говорят, она очень полезна.
— Полезна? — фыркнул Добромеч. — Тещу, что ли, накормить, когда белены под рукой нет?
— Кому как. Не выбрасывай. Отдай коню моему. Он любит хурму.
— Как скажешь. — Добромеч заставил своего коня податься вперед, наклонился и протянул надкушенный плод черному жеребцу с золотой гривой. Животное мгновенно его проглотило.
— Славный конь у тебя, лорд. Как имя его?
— Бес.
— Отчего же так?
— Норов у него неспокойный. Когда я в первый раз подковать его пытался, он лягнул меня. Потом укусил и снова лягнул.
— А ты что же? — засмеялся скифарий.
— По морде ему врезал. Подрались мы, в общем. Но теперь крепко дружим. Верно, Бес?
Конь, словно понимая человеческую речь, кивнул и горделиво фыркнул.
Князья засмеялись.
— А долго еще до вашей Белой, или Золотой Гавани? — через некоторое время подал голос Славнозар.
— Еще столько же или чуть дольше. Но путь того стоит. Увидите большие корабли, коих в Артогно не бывает.
— Любопытно.
— А в Скифарии есть моря? — Сквайр Кристан Брекенридж обернулся.
— Мы до сих пор толком не определились, докуда земли наши простираются. Брат мой, великий князь Высогор, занят сейчас объединением разобщенных княжеств. Если получится, то и на юге у нас моря будут, и на севере. А пока с этим не очень. Но озера большие есть.
Князь злорадно усмехнулся, явно намекая на Черное озеро, ставшее могилой для сотен рыцарей Гринвельда.
— У нас и Жертвенное, и Срединное море, и океан Предела. А толку-то? — махнул рукой Вэйлорд. — Морскому делу мало кто обучен, разве что контрабандисты. Едва вспомню, как мы до Мамонтова острова добирались, так тоска берет.
— Ты в моря ходил, черный лорд? — покосился на него Вострогор.
— Было дело. — Нэй кивнул.
— И каково это?
— Страшно было за борт упасть. — Нэйрос усмехнулся. — Плавать не умею.
— Вот такая уж десница у короля! — послышался спереди смешок принца Леона. — Сплошные недостатки и одно достоинство — безумный конь, что способен волка насмерть загрызть.
— Ну, при твоих-то достоинствах, да простят меня боги, лучше вообще помалкивать, — не остался в долгу Вэйлорд.
— Скажи спасибо вину и Эстер, старый волк. Голова болит, иначе задал бы я тебе сейчас.
— Вот была бы потеха!
Добромеч с интересом поглядывал то на принца, то на Вэйлорда, явно забавляясь их постоянными перебранками. С восточными гостями принц был сдержан, уклоняясь от общения, в то время как семью и ближайшее окружение осыпал колкостями и шутками, порой весьма обидными. Шутить со скифариями он себе не позволял, во всяком случае пока, но и дружелюбия к ним не проявлял. Это и понятно: война на востоке покрыла Гринвельд позором. Жители тех краев считались варварами, и мало кто разделял намерения короля Хлодвига заключить с ними прочный и долговечный мир. Похоже, и принц не видел в замыслах отца ничего хорошего. А ведь когда-нибудь он станет королем и Скифарии придется иметь дело уже с ним. Оставалось надеяться, что в своем заморском путешествии он наберется ума, а это пойдет на пользу и подданным его, и соседям.
Солнце уже садилось, когда деревья над дорогой расступились, сменились изгородями и домиками. Еще через полмили домики подросли, между ними появились мощеные улочки. Осталась позади придорожная таверна, источающая запахи сомнительной стряпни и рыбьих потрохов. Видимо, чайки были в восторге, ибо во множестве вились вокруг. Миновали и небольшую кузницу, где можно было поправить подковы или устранить иные повреждения после дороги.
— Да что же она вытворяет?! — воскликнул Славнозар, увидев, как женщина выплеснула кадку с нечистотами из окна прямо на улицу и едва не окатила прохожего.
— Будь осторожен на улицах Белой Гавани, молодой князь! — На лице Вэйлорда появилась усмешка. — До Хлодвига Третьего то же самое творилось и в столице, пока он не велел прокопать под Артогно сточные канавы. Здесь их пока нет.
— А верно ли говорят, что у вас и мыться было не принято? — поинтересовался Добромеч.
— Лет сто назад. — Вэйлорд кивнул. — Много заразы в воде бывает, поэтому мылись всего пару раз в год, пока не догадались, как с ней бороться. Сейчас моемся гораздо чаще, свиньи от запахов уже не дохнут.