Боевые маршруты
Шрифт:
– За непочтение родителей, - с горькой усмешкой ответил Завражнов и, ничего не тая, рассказал о своем проступке.
– О снисхождении просить не смею, - добавил в заключение.
– Наказан поделом. Только вот душа разрывается на части, когда вижу, как к фронту идут самолеты. Словно в ссылке себя чувствую.
Командиром учебно-тренировочного полка в Максати-хе был в то время подполковник Лисов. Спрашиваю его:
– Как работает Завражнов?
– Отлично, но рвется на фронт. Надо его отпустить.
Я пообещал Завражнову заступиться.
– Не позволю разводить партизанщину. Пусть поболтается на учебном самолете, а когда поумнеет - видно будет.
Короче, Кондратюк и слышать не хотел о возвращении Завражнова на прежнюю должность. Но вскоре Кондратюк уехал в Москву, командующим армией назначили меня. Через несколько дней погиб командир отдельного 72-го разведывательного авиационного полка. Кем его заменить? Тут я и вспомнил об "изгнаннике" Иване Завражнове.
– Согласны?- спросил его при встрече.
– Разведчиком? Да это же просто здорово! Я всю жизнь об этом мечтал, просиял Иван Дмитриевич.
Так и стал Иван Завражнов командиром разведывательного полка. Здесь его ненасытная до опасностей натура развернулась во всю ширь. В самую ненастную погоду он уходил на задания и неизменно привозил исчерпывающие сведения о противнике.
Когда решалась судьба Рамушевского коридора, Иван Дмитриевич почти каждый день водил свою "пешку" над лесами и болотами Приильменья. Командующий Военно-Воздушными Силами наградил его орденом Александра Невского.
Весной 1943 года у нас на северо-западе наступило, как я уже сказал, временное затишье. Вдруг меня вызвал командующий фронтом. Когда все деловые вопросы были решены, И. С. Конев спросил:
– Что там у вас случилось с подполковником Завражновым? Мы его вызвали к 15 часам на Военный совет. Послушать и вам будет не лишне.
"Уж не натворил ли опять чего-нибудь Иван?-шевельнулась во мне тревога. Ни с того ни с сего командующий фронтом вызывать бы его не стал".
Сижу, поглядываю на часы. На дворе дождь, молнии сверкают - 15 часов, а Завражнова нет. 15.10 - нет. Конев, подвинув к себе какую-то бумагу, говорит:
– Наверняка правильно тут о нем написано. Сразу видно - к порядку человек не приучен.
Член Военного совета фронта генерал-лейтенант Владимир Николаевич Богаткин, сидевший с Коневым рядом, промолчал, потом поднялся, отошел к окну и, ни к кому не обращаясь, сказал:
– Ну и погодка...
В это время дверь открылась и на пороге выросла могучая фигура Завражнова. На нем не было ни сухой ниточки, под ногами тотчас же образовалась лужа воды.
– Разрешите?- вскинул он огромную ручищу к мокрому виску.
Конев кивнул головой.
Завражнов подошел к столу, засунул руку в карман и долго извлекал оттуда вдвое сложенную измокшую летную книжку.
– Вот!
– положил он ее на стол перед командующим.
Конев раскрыл книжку, расправил ладонью промокшие листки и углубился в содержание записей.
–
– Значит, сведения об обороне противника на участке 34-й армии доставили вы?
Завражнов кивнул головой.
– И разведка аэродромов в Старой Руссе - ваша работа?
Завражнов снова кивнул головой.
Что не вылет, то подвиг. Подобревший Конев как бы между прочим сказал:
– А ведь на тебя, Завражнов, заявление к нам поступило. Будто сам на разведку не летаешь, прикрываешься славой подчиненных.
Завражнов недоуменно пожал плечами. Я вступился за командира полка:
– Это клевета, товарищ командующий.
– Ну, все ясно, - накрыл ладонью заявление Конев.
– Теперь скажите, почему вы опоздали на 15 минут?
– В четырех километрах отсюда с машиной что-то стряслось. Мотор заглох. Я бросил ее и побежал, вот и... опоздал.
Конев нажал на столе кнопку. Вошел порученец.
– Сколько у нас в резерве машин?
– Четыре, товарищ командующий.
– Так вот, мое распоряжение - один из виллисов передать подполковнику Завражнову.
– Спасибо, товарищ командующий, - расчувствовался и даже покраснел от неожиданности Завражнов.
Погиб Завражнов 28 августа 1943 года. На обратном маршруте после выполнения задания его самолет зажали в клещи вражеские истребители и подбили.
До линии фронта оставалось еще далеко. Прерывисто дыша, Завражнов время от времени спрашивал по переговорному устройству штурмана:
– Вася, скоро линия фронта?
– Скоро, товарищ командир, скоро.
Штурман чувствовал: с командиром творится что-то неладное, но не смел его спросить об этом. А Завражнов, смертельно раненный, с трудом уже управлял подбитой машиной, которая с каждой минутой теряла высоту.
Когда наконец миновали линию фронта, Завражнов, собрав остаток сил, выдохнул:
– Прыгайте. Все прыгайте. И прощайте... Штурман и стрелок оставили машину. Летчик, выбрав какую-то прогалину, все же посадил машину. Но вылезти из нее уже не смог. Когда осмотрели бездыханное тело Завражнова, поразились: вражеский снаряд вошел ему в грудь и разорвался уже на вылете, за спиной. Ровно через месяц, 28 сентября, в газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета о присвоении Завражнову Ивану Дмитриевичу звания Героя Советского Союза. Но самого героя тогда уже не было в живых.
В наступлении
В феврале 1943 года войска Северо-Западного фронта (в то время ими командовал Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, членом Военного совета фронта был генерал-лейтенант В. Н. Богаткин, начальником штаба генерал-лейтенант В. М. Злобин) обложили 16-ю немецкую армию плотным полукольцом. В районе Осташкове началось сосредоточение оперативной группы генерал-лейтенанта М. С. Хозина. Зарылась в снег пехота, в тылу ее, в лесах, заняла огневые позиции артиллерия. Расчеты пушек-сорокапяток разместились в ротах и батальонах. А мороз крепчал, мела поземка.