Боевые маршруты
Шрифт:
Поезд направлялся в Киев. В Дарнице мы сошли, добрались до аэродрома, а оттуда самолетом махнули в Коростень. Здесь должны разгружаться эшелоны. Для их встречи заблаговременно вылетела оперативная группа.
Но в Москве я получил новое указание. Сразу же передал его руководителю оперативной группы:
– Эшелоны направлять в Сарны, Владимирец и Городец. Оставьте на месте двух офицеров, а с остальными немедленно выезжайте в Сарны.
Аэродром в Сарнах, где я приземлился на По-2, представлял небольшую площадку песчаного грунта. Снег начал уже таять, и солдаты аэродромной команды копали канавы для стока воды. Здесь я познакомился с полком истребителей
– Пока летают только разведчики, - доложил командир.
– Бомбежек не было.
Через день картина изменилась. Части быстро разгружались и своим ходом отправлялись по раскисшим дорогам в заранее определенные районы.
Вскоре гитлеровцы заметили переброску наших войск и решили нанести по станции бомбовый удар. Но наши радиолокаторщики вовремя заметили приближение вражеских бомбардировщиков. Навстречу им немедленно вылетели истребители и перехватили их в 70 километрах от города.
Фашисты не ожидали появления в небе советских самолетов, шли плотным строем, без всякого прикрытия. За эту беспечность они поплатились дорого потеряли 30 машин.
После такого разгрома противник стал посылать к Сарнам лишь одиночные самолеты, и то только ночью. А летчиков-ночников у нас тогда было мало, не хватало и зенитных средств.
Поэтому вражеским бомбардировщикам порой удавалось прорваться к цели и сбросить смертоносный груз. За короткое время чистенький деревянный городок Сарны оказался наполовину сожженным.
Весенняя распутица также серьезно осложняла боевую деятельность нашей авиации. Тыловые части медленно и с большими трудностями продвигались в те районы, где требовалось оборудовать взлетно-посадочные полосы и стоянки. К 18 марта на новое место сумели перелететь только 18 Ил-2, 14 Як-9, 5 Пе-2 и 85 По-2. Остальные самолеты, как на приколе, сидели на прежних аэродромах.
Бои за Ковель
Главным направлением действий войск на нашем участке фронта было в то время ковельское. В этом городе скрещивались пути, ведущие на Киев и Одессу, на Люблин и Брест. "В Ковеле лежат ключи к Висле", заявил в одном из приказов немецкий генерал Гиле. Неспроста гитлеровцы построили здесь три линии мощных оборонительных укреплений. За Бугом, в районе Люблина, они держали в резерве немалое количество войск. И хотя численное превосходство было на стороне противника, наши войска продолжали наступление: 70-я армия на брестском направлении, а 47-я армия - на ковельском. К тому же 47-я армия располагала всего двумя стрелковыми корпусами, а действовала на фронте шириной до 60 километров.
Весенняя распутица мешала бесперебойно и в нужном количестве снабжать части боеприпасами и продовольствием. Снарядов и патронов там не хватало. Артиллерия и танки часто застревали в грязи и отставали от пехоты. В результате части 47-й армии подошли к Ковелю ослабленными. Тем не менее к исходу 18 марта им удалось окружить город, гарнизон которого насчитывал около 10 тысяч человек.
Для прорыва кольца гитлеровское командование начало перебрасывать силы с холмского и брестского направлений. Вступив в бой, они начали теснить наши войска. Требовалось во что бы то ни стало остановить и обескровить врага. Большую роль здесь призвана была сыграть авиация. А мы пока не располагали достаточными силами. Многие полки все еще находились на прежних аэродромах и оказались далеко от линии фронта. Нужно было срочно перебрасывать их в другие пункты, а оборудование новых аэродромов еще не закончилось.
И как на грех, 14-й
Надо отдать должное работникам тыла. По нескольку суток трудились они без сна и отдыха, но все необходимое сделали.
Припоминаю такой случай. Автороте дали задание срочно доставить на аэродром довольно большое количество горючего. А людей в подразделении оказалось мало. Водителям пришлось самим закачивать бензин в цистерны. Причем трудились они темной, дождливой ночью, строго соблюдая светомаскировку. И воины-труженики отлично справились с заданием. Несмотря на плохие, раскисшие дороги, они к утру полностью завершили доставку горючего. Работу, на которую в обычных условиях отводится 3-4 дня, они выполнили за половину суток.
19 марта авиация начала боевую работу, хотя погода была явно нелетная. Дул холодный, порывистый ветер, высота облаков не превышала 200 метров. Но штурмовики парами и небольшими группами уходили в серое весеннее небо. С утра до сумерек наносили они удары по окруженному ковельскому гарнизону, по коммуникациям и резервам противника.
Особенно хорошо поработали летчики 70-го гвардейского штурмового полка. После их налетов в районе окружения возникло немало пожаров. На железнодорожных перегонах они разбили три паровоза, подожгли три состава, в нескольких местах разрушили полотно.
В чрезвычайно трудных условиях протекал полет шестерки штурмовиков, возглавляемой старшим лейтенантом Николаем Опариным. Едва она отошла от аэродрома, как повалил снег. Горизонт закрыла мутная пелена. Не успели проскочить ее - попали под сильный дождь. Временами видимость становилась настолько плохой, что летчики переставали различать соседние самолеты. И все же они сумели прорваться к железнодорожной станции и разбили стоявший там эшелон с войсками.
До 5 апреля стояла плохая погода. Дожди, перемежающиеся снегопадами, приковали к земле почти все самолеты. На задание летали лишь отдельные, наиболее подготовленные экипажи.
Утром 26 марта на разведку погоды вылетел гвардии старший лейтенант Староконь. Пробившись через снегопад к линии фронта, он увидел на заснеженном поле две стрелковые цепи, которые вели огневой бой. С высоты было трудно разобраться - где свои, где чужие. Летчик сделал несколько кругов. И тут с земли взвились две ракеты, но не зеленые, как должно было быть сегодня, а красные. "Стоп, тут что-то неладно", - сообразил Староконь. Значит, ему указывает цель не наша пехота, а противник, намереваясь обмануть.
Староконь уточнил направление атаки и повел самолет к земле. Свинцовые струи хлестнули по вражеской цепи. Еще заход, еще один. Пять атак произвел летчик. Огонь вел также стрелок. Убитые фашисты так и остались лежать на снегу, а уцелевшие в панике заметались, отыскивая укрытия.
При поддержке штурмовика наши пехотинцы поднялись в атаку и оттеснили гитлеровцев.
Читая об этом факте в донесении, я вспомнил другой случай, произошедший со Староконем раньше. При выполнении очередного боевого задания летчик был ранен в шею. Но он не покинул строй, одной рукой зажал рану, а другой продолжал управлять самолетом. Домой Староконь возвратился вместе со всеми, посадил машину, но вылезти из кабины уже не мог: из-за большой потери крови лишился сознания. Его осторожно вытащили и отправили в лазарет. Когда он немного поправился, я там же вручил ему орден Красного Знамени.