Боевые маршруты
Шрифт:
Домой я возвращался в отличном настроении. Мне стало ясно, что рядом будут добрые боевые друзья.
Через некоторое время мне позвонил начальник штаба ВВС генерал Худяков и предупредил:
– Из Москвы вылетает генерал Берлинг. Садиться будет на аэродроме Колки. Вам, как представителю нашего командования, поручаем присутствовать при вручении польским военнослужащим советских орденов и медалей.
Еду на аэродром. Вдруг слышу, по внутренней радиосвязи передают: "Вручение наград не состоится. Хозяин Берлинг сел в Бережнице, неподалеку от Сарн".
"Почему Берлинг сел на ложном аэродроме?
– ломал
– Неполадки в машине?"
Не мешкая, вылетел в Бережницу. Сел там и увидел странную картину: самолет, на котором прилетели высокие гости, сгорел, Берлинг и сопровождающие его лица стоят в стороне, у фанерного макета бензовоза.
– Хотели захватить вас с собой, - объяснил мне Берлинг, - а попали не на тот аэродром. При посадке два "мессера" прихватили нас и подожгли. Хорошо, хоть в живых остались.
Я невольно улыбнулся.
– Выходит, и вас в заблуждение ввел подполковник Иванов?
Берлинг не сразу понял смысл моих слов. Пришлось объяснить ему, в чем дело.
– Есть у нас очень опытный специалист по маскировке аэродромов подполковник Иванов. Он-то и создал этот ложный аэродром. Сколько бомб на него сбросили фашисты - не счесть.
Берлинг раскатисто засмеялся.
– Ну и молодцы!
– сказал он, искренне восхищаясь работой маскировщиков.
– Сверху аэродром кажется настоящим: стоят в ряд самолеты, чуть поодаль автомашины, люди ходят. Все надо. Поэтому мы и села на него. А потом огляделись и видим: все сделано из фанеры и дерева. Прекрасный мастер ваш Иванов!
Об этом случае мы вспомнили и много лет спустя, после войны, когда снова встретились с Берлингом в Варшаве.
Пока у нас сохранялось относительное затишье, войска 1-го Белорусского фронта, действующие правее, стремительно наступали. 29 июня они освободили Бобруйск, продвинувшись на 110 километров. Восточнее Минска большая группировка противника была окружена. Близился день освобождения столицы Белоруссии. Эти победы поднимали боевой дух авиаторов. Все ждали приказа о переходе в наступление частей на левом крыле фронта.
На второй или третий день после освобождения Бобруйска меня вызвал маршал К. К. Рокоссовский. На командном пункте 1-го Белорусского фронта кроме Константина Константиновича находились член Военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин и начальник штаба генерал-полковник М. С. Малинин. Все были в приподнятом настроении: наступление развивалось успешно.
Рокоссовский пригласил меня к карте и сказал:
– На 5 июля намечена операция по освобождению Ковеля. Ваша задача поддержать наземные части с воздуха. Привлекать другие авиационные соединения не потребуется. Свяжитесь с командующим 47-й армией, которая будет наступать на Ковель, согласуйте с ним вопросы взаимодействия.
Мы с начальником штаба генералом П. Л. Котельни-ковым в тот же день направились в 47-ю армию, которой командовал генерал Гусев Николай Иванович. И здесь разговор происходил у карты.
– Противник, - объяснял командарм, - занимает оборону по западным берегам рек Припять (до Ратно) и Турья. Мы наметили прорвать ее на участке Борзын Мироничи. Успех будет во многом зависеть от согласованности наших действий.
Штабы 6-й воздушной и 47-й общевойсковой армий тщательно разработали таблицу взаимодействия. Штурмовым и бомбардировочным полкам мы конкретно определили цели,
Операция прошла успешно. При активной поддержке авиации, обрушившей на гитлеровцев тысячи бомб и снарядов, наши наземные части быстро прорвали оборону противника и устремились вперед.
Сопротивление фашистов постепенно ослабевало. К исходу дня 6 июля город был полностью очищен от них.
За отличные действия по овладению важным опорным пунктом вражеской обороны и крупным железнодорожным узлом Ковель Верховный Главнокомандующий (наряду с другими объединениями) объявил частям 6-й воздушной армии благодарность. 3-я гвардейская штурмовая и 336-я истребительная авиационные дивизии получили наименование "Ковельских". 72-й дальнеразведывательный авиаполк наградили орденом Красного Знамени. "Ключи к Висле" - как писал в своем приказе о Ковеле немецкий генерал Гиле - отныне находились в руках советского командования.
Потерпев поражение в районе ковельского выступа, противник к 10 июля отошел на заранее подготовленные рубежи. Линия его обороны перед левым крылом войск 1-го Белорусского фронта проходила через Урочище, Мал. Осины, западную окраину местечка Смидынь, Парыдубы, Торговище, Соснувку, Турычаны, Гайки. Далее она продолжалась по западному берегу реки Турья.
Однако немецко-фашистское командование, судя по всему, не надеялось долго задерживаться здесь. С 10 по 17 июля оно продолжало отвод основных сил на левый берег Западного Буга. На правом остались лишь прикрывающие подразделения.
К 18 июля нашим войскам на люблинско-брестском направлении противостояло 7 немецких дивизий, в том числе одна танковая - СС "Викинг". Кроме того, противник располагал резервом из четырех дивизий, который находился в районе Брест, Влодава, Любомль.
В первом эшелоне советских войск были сосредоточены довольно внушительные силы: 47-я армия (командующий генерал-лейтенант Н. И. Гусев), 8-я гвардейская армия (генерал-полковник В. И. Чуйков), 69-я армия (генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи), 2-я танковая армия (генерал-лейтенант танковых войск С. И. Богданов, а с 23 июля генерал-майор танковых войск А. И. Радзиевский), 11-й танковый корпус, 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса, которыми соответственно командовали генерал-майор танковых войск И. И. Ющук, генерал-лейтенант В. В. Крюков и генерал-лейтенант М. П. Константинов. Во втором эшелоне находилась 1-я Польская армия генерала З. Берлинга. Успеху предстоящей операции должно было способствовать и то, что за пять дней до ее начала перешел в наступление наш сосед - 1-й Украинский фронт. Противнику придется распылять свои силы.
Немаловажное значение имел и такой факт. К началу освобождения Белоруссии две наши мощные фланговые группировки были разобщены болотами Полесья. Теперь Полесье осталось позади и линия фронта сократилась почти вдвое.
Воздушной разведкой и другими путями было установлено, что на прифронтовых аэродромах противник сосредоточил около 700 самолетов, в основном бомбардировщиков. Мы сознавали, что основную тяжесть борьбы с ними придется вынести нашей воздушной армии, поэтому заранее прикинули, как лучше использовать свою авиацию.