Бог Боли

Кент Рина

Очевидно, целью нападавших был главный дом.

Перед дверью стоит охранник, крупный и грузный, и практически перекрывает весь вход.

— Пожалуйста, вернитесь в главный дом, мисс, — говорит он с русским акцентом, не удосужившись даже взглянуть на меня.

Если бы это было в любое другое время, я бы спрятала хвост между ног и сделала то, что мне сказали. Это все часть моего закрытого воспитания и сурового мира, от которого мой отец и брат изо всех сил старались оградить меня.

Избегать конфликтов и

жить в своем красивом пузыре фиолетового цвета — это хорошо не только для меня, но и для всех остальных.

Но сегодня ночью что-то изменилось.

Это произошло в промежутке между тем, как я перестала слышать голос Джереми, и тем, как он потерял сознание и не смог спастись.

Я поняла, что ни Джереми, ни папа не всегда будут рядом. Пришло время вернуть контроль над собственной жизнью.

Обычно я не смотрю на людей. Черт, я даже не знаю как, но мне это удается, когда я говорю тоном, не терпящим возражений.

— Сдвиньтесь.

— У меня приказ никого не пускать внутрь, мисс.

Я скрещиваю руки на груди.

— У вас не будет приказов, если я скажу папе, что вы не смогли защитить Джереми и меня. Мы — ваш приоритет, а не какие-то недействительные приказы, которые вы пытаетесь выполнить. Так что если вы не хотите, чтобы вас выгнали из близкого круга папы, я предлагаю вам убраться с дороги прямо сейчас.

На этот раз охранник смотрит на меня, подняв брови, как будто видит меня в первый раз. Затем он отходит в сторону с медлительностью открывающихся ворот.

Я врываюсь внутрь и направляюсь туда, откуда доносятся голоса.

Да, Джереми постарался, чтобы я держалась подальше от его клуба и всех гнусных дел, которыми он занимается в темноте, но это не значит, что я не в курсе происходящего.

Папа всегда говорил, что знание — сила, поэтому я постаралась накопить как можно больше знаний и сложить их в аккуратные коробочки на случай, если когда-нибудь они мне понадобятся.

Этот день настал.

Моя способность приобретать приходит сама собой. Охранникам нравится, когда я угощаю их едой, приготовленной поваром — не мной, поскольку, очевидно, моя стряпня никому не нравится. В награду за угощение они мне кое-что рассказывают.

Гарет тоже охотно делится информацией, когда я немного допытываюсь — ровно настолько, чтобы не вызвать у него подозрений.

Так что я знаю гораздо больше, чем язычники могут рассказать.

Я подхожу к полуоткрытой металлической двери в конце коридора. Обычно ее закрывают, чтобы отвлечь нежелательное внимание, но в этот раз они, видимо, торопились.

Мои шаги неслышны, когда я толкаю дверь и вхожу внутрь.

Открывшаяся передо мной картина застывает на месте.

Комната абсолютно белая от стен до пола и полок по обе стороны. Это почти ослепляет.

А эти полки? Они забиты всеми видами ножей, металлическими предметами, тростями и бейсбольными

битами. И это только те, которые я узнаю. Есть и другие различные инструменты, которые я не могу назвать, которые сияют плохим светом и обещают пытки.

Мой взгляд переходит на причину, по которой я бросила вызов всем правилам и разуму и пришла сюда.

Крейтон.

Толстая веревка привязывает его к металлическому стулу, и он сидит там без сознания, его голова запрокинута вперед под неудобным углом.

Николай берет в руки то, что похоже на трость, и проводит по ней пальцами.

— Я голосую за то, чтобы выпороть его и отдать дань уважения его предкам средних веков.

Киллиан нажимает на электрошокер, создавая искру, которая эхом отдается в тишине.

— Это будет более эффективно, чтобы заставить его говорить.

При этом Николай взмахнул тростью в воздухе, и она издала свистящий звук, прежде чем он ударил ею по руке.

— Это оставит след, а это для того, чтобы преподать этому ублюдку урок.

— Что бы ты ни делал, займись этим. — Гарет прислонился к стене, скрестив руки и лодыжки, похоже, ему наскучил весь этот разговор между его братом, Киллианом и кузеном.

— Мы не можем давить на насилие, Газ. — Николай тяжело дышит. — Должна быть правильная подготовка.

Я беру несколько секунд, чтобы запереть сильные эмоции, бурлящие внутри меня. Если я дам им волю, то буду только эмоциональной, а чувства не действуют на этих парней.

Если что, они используют их против меня.

Напустив на себя невозмутимый вид, я прохожу внутрь, разжимая сжатые до этого кулаки.

— Что бы вы ни думали сделать, прекратите это.

Три пары глаз скользят в мою сторону, все темные и пугающие. Обычно это вызывает у меня немедленную тревогу.

Я чувствую, как дискомфорт проносится в моей груди и забивает горло, но я подавляю его.

— И что ты здесь делаешь? — Николай наклоняет голову в мою сторону, продолжая поглаживать свое оружие. Его полуобнаженное состояние в сочетании со всеми татуировками и смертоносным взглядом в его глазах еще недавно заставило бы меня отпрянуть.

Но не сегодня.

— Я знаю, что ты будешь пытать Крейтона, и я здесь, чтобы сказать тебе, что этого не произойдет.

— Это не место для тебя, принцесса, — говорит Киллиан, голос становится насмешливым в части про принцессу. — Иди играй со своими куклами. Если они не сгорели в огне.

— Куклы могут подождать. — Я повторяю его насмешливый тон. — И я не уйду.

Гарет отталкивается от стены, подходит ко мне и не спеша говорит спокойным человеческим голосом.

— Это гораздо серьезнее, чем ты думаешь, Анника. Ты не должна беспокоиться об этом или тратить на это свое дыхание. Как насчет того, чтобы пойти проверить Джереми?