Бог Гнева
Шрифт:
Нет.
Я сделаю вид, что не заметил, как она смущается просто за то, что находится в его компании.
И почему, черт возьми, этот чертов ублюдок смотрит на нее такими горячими глазами, словно собирается ее сожрать?
Я убью его первым. Вот и все. Выходом из этой ситуации может быть только убийство.
— Это Джереми, и он... мой парень.
— Ты умрёшь, если не отойдешь от моей дочери. Сейчас же.
— Эта штука,
— Это и не нужно, если я ударю тебя ею по голове. — Я бросаюсь в его сторону, чтобы сделать именно это, но Ким удерживает меня, и моя дочь-предательница неуловимо встает перед серийным убийцей/гангстером/ящерицей Джереми.
Макушка ее головы едва достигает его ключицы, так что тот факт, что она думает, что может защитить его, в лучшем случае комичен.
Или был бы комичным, если бы этот ублюдок не был в процессе кражи моей единственной дочери. Она никогда раньше не противостояла мне. В последний раз, когда она привела домой парня, этого гребаного Джона, она просто улыбнулась и покачала головой, когда я пригрозил ему телесными повреждениями.
Я мог бы открыть бутылку шампанского, когда она сказала нам, что рассталась с этим инструментом в последний год обучения в средней школе.
Что? Никто не заслуживает моей маленькой дочери.
Но даже я знал, что настанет день, когда у нее будут другие отношения. Это заняло больше времени, чем я думал. Почти два года — не то чтобы я жаловался. И все же я думала, что, возможно, Сесилия тоже поняла, что никто ей не подходит, и решит провести остаток жизни со мной и мамой.
Желаемое за действительное.
Потому что мой худший кошмар сбылся, и у нее есть парень. Нет. Я отказываюсь обращаться к нему как к таковому. Я сделаю так, что он покинет мой дом как ее бывший парень.
— Папа, ты не мог бы опустить ружье? — просит она, и этот ублюдок неуловимо перемещается перед ней так, что это он прикрывает ее, а не наоборот.
— Может, этот мерзкий ублюдок перестанет тебя трогать и уйдет?
— При всем уважении, этого не произойдет. — Чем больше он говорит, тем глубже моя ненависть к этой дряни.
Не говоря уже о том, что он все еще трогает мою гребаную дочь.
В момент, когда я озирался и прикидывал, как лучше сбросить этого ублюдка в канаву и избавиться от его трупа, дробовик незаметно выхватили у меня из рук.
Я смотрю на свою жену, которая победно улыбается, держа ружье наготове. Она прекраснее всего на свете и всех в нем, и мне ничего не хочется делать, кроме как обнять и поцеловать ее. Может быть, отнести ее в нашу спальню и заставить забыть о существовании мира.
Но это может подождать, пока мы не избавимся от незваного гостя.
Ким бросает на меня взгляд,
— Будь умницей, — а потом идет... в их сторону.
Может, она все-таки решила пристрелить его ради меня?
Точно. Ким также не считает, что кто-то заслуживает чуда, которое мы получили после стольких трудностей. На самом деле, она была против этого ублюдка Джона больше, чем я.
Она останавливается перед ними с улыбкой на губах, мягкой, искренней и такой теплой, что температура в комнате повышается.
— Привет, Джереми.
Его выражение лица меняется на выражение полной вежливости, как у гребаного психопата.
— Здравствуйте, миссис Найт
— О, нет необходимости в формальностях. Кимберли или просто Ким. Приятно с тобой познакомиться. Сеси как раз рассказывала мне о тебе.
Он поднимает бровь, переводит взгляд на мою дочь, затем снова на жену.
— Рассказывала?
— Да. То, как она говорила о тебе, заставило меня с нетерпением ждать встречи с тобой.
— Мама! — Сесилия качает головой.
— Мне интересно, что она сказала. — Ублюдок украдкой поглаживает руку моей дочери. — Если это не слишком большое вторжение, могу я остаться? Я всегда хотела узнать о доме Сесилии.
— Это и есть вторжение. — Я врываюсь в их круг и прижимаю дочь к себе, заставляя его отпустить ее. — И что это за желание узнать о ее доме? Ты преследователь, мальчик?
Сесили дергает меня за руку и смотрит на меня большими, умоляющими глазами. Клянусь, она подцепила это выражение из фильма «Кот в сапогах» и решила, что именно так она собирается получить все, что хочет.
Не помогает и то, что она унаследовала цвет глаз своей матери. Я всегда был слаб во всем к своей жене.
Ким ставит ружье на место на стене, а затем берет меня за свободную руку.
— Джереми, это Ксандер, очень заботливый отец Сеси. Постарайся терпеть его. Он придет в себя.
— Конечно, нет. Если только он не уедет и никогда больше не покажется рядом с моей дочерью.
— Как я и сказала. Чрезмерная забота. — Ким улыбается ему и щиплет меня за бок. Сильно.
Черт возьми.
— Пожалуйста, присоединяйся к нам за ужином. — Моя жена действительно покидает меня, чтобы проводить этого засранца в столовую. Я следую за ней, все еще держась за Сесилию, потому что не доверяю ему в своем доме и не могу позволить ему находиться в компании двух самых важных женщин в моей жизни.
— Ты можешь освежиться. — обращается к нему Ким своим ласковым, материнским тоном. — Ты только что прилетел?
— Я приземлился в Лондоне полчаса назад.
— Тогда ты, наверное, устал. М ожешь отдохнуть наверху до ужина, если хочешь?