Бог Гнева

Кент Рина

Неважно, сколько нам будет лет, мы всегда будем их маленькими девочками, которых они хотели бы оставить молодыми навсегда.

— Я серьезно, — говорит папа с другого конца телефона, и между его бровями появляется линия. — Я не могу спать по ночам, думая, что с тобой что-то случилось.

— Ты просто параноик. Я цела и здорова.

Я улыбаюсь ему своей лучшей улыбкой и чертовски надеюсь, что он не видит скрывающихся за ней сомнений и беспокойства.

Я здорова, но только физически, но я определенно

не была здорова эмоционально. С той ночи месяц назад.

С тех пор что-то внутри меня уменьшилось и исчезло, и я не смогла бы найти это снова, даже если бы попыталась.

Все было неправильно.

От моих извращенных наклонностей до того, что я позволила себе оказаться в таком положении, даже если это было для Лэна.

Я никогда не чувствовала такого стыда и такого разочарования в себе, как в тот момент, когда поняла, что тот, кто преследовал меня в темноте и принес мне самый мощный оргазм, который я когда-либо испытывала, был никто иной, как Джереми Волков.

Дьявол с острова Брайтон и правящий Люцифер КУ.

Я не могла смотреть в зеркало в течение нескольких дней после инцидента, проваливалась в себя больше раз, чем могла сосчитать так, что даже мои друзья начали по отдельности спрашивать меня, не случилось ли чего.

На мгновение я действительно подумала о том, чтобы вернуться домой и найти утешение рядом со своими родителями, дядей Кирианом и дедушками, но чем это отличалось бы от бегства?

К тому же, если бы я так поступила, то показалась им не в духе и зря бы побеспокоила их.

Я рада, что не поддалась этому порыву и осталась на месте. Если бы папа почувствовал хоть намек на беду, он запер бы меня в доме и потребовал бы уничтожить моих демонов за меня.

Но я уже вышла из того возраста, когда позволяю ему делать это от моего имени. Реальный мир без него гораздо страшнее и полон людей, которые без колебаний уничтожили бы меня, но я должна сделать это сама.

Так же, как я пережила тот черный день в одиночку.

Папа сдвигается, позволяя намеку на его домашний офис появиться позади него.

— Я все еще волнуюсь. Я бы хотел, чтобы ты все еще была моей маленькой Сеси, которая обнимала мое бедро и каталась на моих плечах.

Мне тоже, папа.

— К сожалению, взрослеть обязательно.

— Разве я не знаю этого? — он трясет головой, как будто прогоняя неприятную мысль. — Расскажи мне все о школе. Все ли в порядке? Тебя никто не беспокоит? Есть ли у тебя парень, и знает ли он, что, если он тебя тронет, его родители потеряют сына? Или, может быть, это подружка, которой все равно не стоит прикасаться к тебе, пока ее родители не готовы потерять дочь?

— Папа!

— Что? Мне нужно проверить все базы. Ты не встречалась ни с одним парнем со времен средней школы, поэтому я подумал, может быть, ты поняла,

что играешь за другую команду. Но ты бы мне сказала, верно? Ты же знаешь, что я поддержу тебя, несмотря ни на что?

Я поднимаю бровь.

— Значит ли это, что ты будешь более снисходительным, если я познакомлю тебя с девушкой?

— Нет, но я бы не стал, скажем, бить ее или что-то в этом роде.

— Ты не должен бить и парней.

— Конечно, я бы выбил из них дерьмо. Мальчики — маленькие придурки.

Я качаю головой.

— Я гетеросексуальна, папа.

— Ах, черт. Так у тебя действительно есть парень? Имя? Фамилия? Возраст? Адрес? IQ?

— У меня нет парня.

Он сужает глаза.

— О, он хорош. Он действительно хорош, если уже заставляет мою медовую пчелку лгать мне.

— Папа, перестань меня так называть. Это было, когда мне было пять лет.

— Не слышу. Зато я услышу о парне, которого ты от меня скрываешь.

— У кого есть парень? — мягкий мамин голос доносится с другого конца.

Я делаю паузу, потираю переносицу и крепче сжимаю ручку.

Кимберли Найт — самая красивая женщина из всех, кого я знаю, с ее стройной фигурой, яркой улыбкой и зелеными бликами в каштановых волосах. Даже следы от порезов на запястьях придают ей нестандартную красоту.

Я слышала, что она отказалась стирать эти следы от порезов с помощью операции, потому что никогда не стыдилась их.

Но иногда, в серые дни, она надевает длинные рукава и стягивает их, прикрывая запястья, чтобы никто их не видел.

Ее красивое платье колышется от ее движений, когда она садится рядом с папой.

Когда папа смотрит на нее, происходит что-то волшебное. Его глаза смягчаются, прежде чем взорваться мириадами звезд.

Я выросла, наблюдая, как они не только бесповоротно влюблены друг в друга, но и так трепетно относятся друг к другу, что сомневаюсь, что два других человека могут так обожать, поднимать настроение и помогать друг другу, как они.

На протяжении двух десятилетий я пользовалась их любовью и поддержкой, но не имела и унции их уверенности, поэтому всегда чувствовала себя в чем-то обделенной.

— Ким! — папа берет ее руку в свою. — Послушай, как эта маленькая соплячка врет сквозь зубы и прячет от нас своего парня.

— У тебя есть парень, Сеси? — спрашивает она меня с мягкой улыбкой.

— Нет, у меня нет парня, — отвечаю я более отрывисто и неловко, чем с папой.

Мамина улыбка немного ослабевает, и она пристально смотрит на меня. Иногда я клянусь, что она знает все мои грязные секреты и видит меня насквозь.

Не знаю, из-за того ли, что она сказала мне в последнем классе средней школы, или потому, что ее гораздо труднее обмануть, чем папу, но с тех пор у меня ком в горле, когда я с ней разговариваю.