Бог Гнева
Шрифт:
И силу.
В каждом движении столько силы. В каждом действии. В каждом его решении.
Он даже не ждал, пока его клюшка ударит по Пятерке. Он знал, что так и будет, и так и случилось, о чем свидетельствует неподвижное тело участника на земле.
Что-то подсказывает мне, что он решил бежать за Седьмым не просто так, и любопытство гложет меня изнутри, чтобы узнать, что это за причина.
Но я не делаю этого.
Потому что это означало бы последовать за ними и наверняка оказаться
Любопытство — работа дьявола и его демонов-приспешников, чтобы сделать нас иррациональными.
Диктор говорит, что номера шесть и пять уничтожены, и я жду номера семь, но он не приходит.
Может быть, ему удалось сбежать? Дерзай, случайный американский парень.
Главное, что я пока в безопасности.
Медленно поднимаюсь во весь рост, настороженно изучая окружающую обстановку.
На этот раз я дотрагиваюсь до своего парика, натягивая его на место, и не обращая внимания на покалывания в потном черепе, несколько раз касаюсь своей маски, чтобы убедиться, что она на месте.
Звук нескольких шагов достигает моих чувствительных ушей, и я приседаю обратно, когда четверо участников бегут через поляну. Оранжевая маска направляется к ним, за ней следует Красная маска. Они мгновенно отправляют их в полет, и их бессознательные тела падают на землю.
Я снова закрываю рот рукой, ногти впиваются в пластик маски и царапают ее поверхность.
Черт возьми.
Это намного ужаснее, чем я могла себе представить. Да, до меня доходили слухи о том, какими жестокими могут быть и как они никогда не сдерживаются, но видеть, как они бьют и наносят удары — совсем другое дело.
Дело не только в картине взрывающейся крови, в сильных ударах по лицам и телам или в том, что они сломали несколько человек на своем пути. Это не только визуальный ряд в стиле Хэллоуина, когда бессердечные неоновые маски охотятся на людей, словно на животных.
Это еще и звук. Удары, кнуты, удары и стук тел, падающих на землю.
Это приглушенные крики, стоны и мольбы некоторых участников.
Один из них сказал:
— Я вышел. Пожалуйста, пощадите меня на этот раз...
Перед тем как его приложили головой о дерево.
Двое Язычников едва удостоили друг друга взглядом, прежде чем каждый пошел в другом направлении.
Красная Маска исчезает среди деревьев, а я обдумываю лучший способ сделать это, не насторожив Оранжевую Маску.
Знаете что? Можно подождать, пока он уйдет, прежде чем я сдвинусь с места.
Несмотря на боль, кричащую в моих конечностях, и дрожащие ноги, я остаюсь в скрюченном положении, не двигаясь, боясь правильно дышать.
Оранжевая Маска наклоняется к Пятому, затем хватает свою дубинку. Что-то жидкое размазывается по его черным кожаным перчаткам и капает на землю ярко-красным.
Кроваво-красным.
Как
Мне никогда не нравились такие люди, те, кто причиняет боль только потому, что у них есть на это силы.
Тех, кто разрушает целые семьи только потому, что может.
Морально развращенные люди.
Макиавеллисты без границ и морали.
Язычники возглавляют этот список со своими искаженными кодексами поведения и гедонистическим мышлением.
Оранжевая Маска поднимается во весь свой внушительный рост, который почти съедает горизонт, затем медленно, слишком медленно, его голова наклоняется в мою сторону.
Неоновые швы светятся в кромешной тьме, а в зале воцаряется жуткая тишина.
Мой позвоночник подрагивает, когда его грубый, глубокий голос раздается в воздухе.
— Я знаю, что ты прячешься. Выходи, и я обещаю не причинять тебе вреда. Правда.
Глава 2
Сесилия
На секунду я перестаю дышать.
Этого не может быть.
Он ни за что на свете не видел меня. Я не только не издала ни звука, но и невидима.
Если только у него нет доступа к камерам наблюдения.
Нет. Я не вижу ничего в его ушах, так что он не может общаться с охраной.
Так как же, черт возьми, он узнал, что я здесь?
Я медленно окидываю взглядом окружающее пространство, чтобы убедиться, что он только что говорил со мной, а не с кем-то еще рядом.
Объявляется номер, который устранили, эхом отдаваясь в тишине, как обреченность. Непроизвольный рывок поднимает мое плечо, но я остаюсь на месте, наблюдая.
Или, скорее, в ловушке Оранжевой Маски, которая стоит метрах в тридцати от меня, бесстрастно держа дубинку, лежащую у него на плече.
И он все еще смотрит в мою сторону, неоновый оранжевый цвет его маски становится жутко хищным, поскольку ночь вступает в свои права. Хотя он не смотрит прямо на меня, так что не знает, где именно я нахожусь.
— Выходи, пока я даю тебе шанс. Если мне придется вытаскивать тебя, сцена будет выглядеть не очень красиво.
Она в любом случае будет выглядеть некрасиво, псих.
И как кто-то может говорить с такой апатичной методичностью? Его тон ничем не отличается от тона робота.
Злого робота, который дезертировал и сейчас замышляет гибель человечества.
— Твое время вышло. — Вес его слов доходит до меня прежде, чем он начинает приближаться ко мне длинными, целенаправленными шагами.