Бог из клетки
Шрифт:
Стать той, кому он будет доверять. Стать той, кто неизменно будет с ним рядом. Ближе, чем кто-либо из смертных. Разве можно отказаться?
– Но я ведь не жрица…
– Ты жрица больше, чем все другие, – ответил Итер, и за его спиной в унисон кивнули Расс и Агнесса.
– А ты… ты всё равно поможешь мне? В том, что я должна сделать?
Итер засмеялся. Талла растерянно смотрела на него – почему? Неужели так глупо надеяться, что, обретя полную силу,
– Ещё никто, – в последний раз хмыкнув, заговорил Итер, – кому я оказывал честь быть моим первым жрецом, не пытался со мной торговаться. Но ты права, сделать нужно многое. Нам всем.
И он оглянулся на Расса с Агнессой, а потом вновь взглянул на Таллу. Теперь, когда поиски глаза перестали занимать все его мысли, Итер казался совсем другим. Он будто перестал смотреть лишь внутрь себя, а выглянул и увидел мир вокруг. И захотел этот мир поправить.
– Я готова стать твоей жрицей, – сказала Талла. – Помогать тебе, быть твоими руками и голосом.
На мгновение после жарких слов кольнуло сомнение: не предаёт ли? Маму, их планы и цели. Нет. Это лишь часть, ещё одна часть большого целого. Чего-то очень-очень важного. И здесь, сейчас, Талла ощутила, будто к этому она и шла, будто сейчас начиналась её истинная судьба.
– Я буду с тобой.
Эпилог
– Талла, у меня есть кое-что для тебя…
Агнесса тихо зашла в комнату. Талла не стала оборачиваться, она смотрела в окно на гавань Лан-Лана. Прибыл новый корабль, и поджарые матросы с кожей блестящей, точно спины дельфинов, таскали мешки и ящики. А потом вывели живой товар и Талла отвернулась.
Почему-то в эти дни, что они провели здесь, в гостинице, Агнесса была милой и ни одного колючего слова не слетело с её языка. И сейчас она стояла, словно смиренная ученица перед наставником. Взгляд непривычно робкий, в руках свёрток.
– Это для тебя, я сама вышивала, – Агнесса протянула свёрток Талле.
Внутри оказались изящные и длинные – до локтя – перчатки. По светлому батисту змеились золотые нити с сиреневыми бисерными звёздочками. Замечательная работа… И всё же Талла не спешила надеть. Хоть она и прятала левую руку от чужих взглядов, после слов Итера вид болезненно-розовой кожи вызывал затаённую гордость.
– Не нравится? – разочарованно спросила Агнесса.
– Нет, это чудесно, правда. Просто…
И тут Талла придумала. Она натянула перчатку на одну лишь левую руку, а другую свернула и убрала обратно в свёрток. Вот так. Талла погладила приятный для кожи и взгляда светлый батист. Рука останется особенной.
– Спасибо тебе.
– Тебе… На самом-то деле. Это моё извинение и благодарность. После того, как я вела себя, не знаю, зачем ты решила меня спасти. И теперь я понимаю, почему Рассу, – Агнесса коротко вздохнула, – ты так понравилась.
– Я не сержусь, – произнеся это, Талла поняла, что так оно и есть. – И ты тоже спасла меня.
– Значит, мы могли бы стать подругами?
Агнесса смотрела с такой надеждой, что оставалось только кивнуть.
– А ты научишь меня взламывать замки? И ты правда училась у этой колдуньи делать амулеты? И как это? Покажешь?
Под ливнем вопросов Талла расхохоталась. Искренне и от души. Почему-то из-за всего, что произошло, она стала казаться себе старой. Старой и уставшей. А этот смех… Так хорошо было просто смеяться из-за ерунды. И видеть, как хихикает в ответ Агнесса, зажимая рот руками. Может, у них и правда получится дружить по-настоящему?
– Конечно, покажу. Ой!
Из сияющего коридора, выросшего прямо посреди комнаты, появился Итер. Теперь он уходил и приходил вот так, в любое время. Агнесса тоже ойкнула.
– Я, кажется, мешаю, – бросила хитрую улыбку Талле и сбежала.
Итер остановил взгляд на перчатке, кивнул будто бы одобрительно. Талла просияла в ответ. Всё же это оказался замечательный подарок, теперь она могла выставить руку перед собой и любоваться искусными стежками и блестящими бисеринками, а не думать о том, что её тело испорчено навсегда.
– К Вестнице вернулись её птицы, – сообщил Итер, разрывая цепочку её мыслей.
– Ты хочешь освободить остальных?
– Не знаю… Мир уже не тот, как был до нашего пленения. Я вижу, что их освобождение сейчас приведёт к беде.
– Они снова захотят править людьми? – спросила Талла и немедленно получила согласный кивок в ответ. – Но они больше не должны. Никто не должен. Люди не хотят власти над собой, но сами пытаются возвыситься над другими. Мужчины – над женщинами в Соланире, хозяева – над рабами здесь, в Лан-Лане… Что-то должно измениться. Мы должны что-то изменить!
“И спасти маму!” – непроизнесённая вслух мысль. Итер коснулся затянутой в перчатку руки. Даже сквозь ткань Талла ощутила тепло его одобрения, встретила взгляд разноцветных глаз. Ей больше не хотелось казаться для него красивой, ведь она уже получила нечто гораздо большее. Итер улыбался:
– Это хороший путь.