Бог из клетки
Шрифт:
Жрецы принялись шумно переговариваться, спорить. Вестница настойчиво и громко требовала, чтобы все немедленно бросились на её зов.
– Что именно ты от нас хочешь? – наконец спросил Симеон, прерывая нескончаемый гомон.
– Своих птиц, конечно! Что ещё я могу хотеть? Чтобы вы мне тут станцевали?
– Но они же…
– Разумеется, – насмешливо отозвалась Вестница, – иначе бы я и без вас давно их достала.
Талла не сразу поняла, почему бы ей, действительно, не достать свои бусы из птиц самой. Только потом вспомнила стеклянный шар, зарытый в землю парка. В глубине моря –
– Я хочу, – продолжала богиня, – чтобы вы немедленно отправились со мной.
Талла её понимала, но от требований Вестницы внутри закипала злость – вот-вот ошпарит всех и вся вокруг.
– Мы шли помогать Страннику! – выкрикнула она. – Почему ты лучше, и нам нужно бросить его, чтобы помогать тебе? Твои бусы никуда не денутся со дна, а его глаз…
Теперь уже на Таллу смотрели предостерегающе. Симеон захватил разговор, чтобы не позволить ей разгневать богиню.
– Вы оба важны, мы не откажем в помощи, Вестница. Но кое в чём эта девушка права, если ты позволишь нам закончить начатое, после мы бросим все силы, чтобы…
– Нет! – гаркнула та. – Я уже ждала слишком долго. Вы поможете мне немедленно, или моего прощения вы не получите никогда!
Жрецы зашептались. Талла приблизилась к ним, чтобы понять – неужели они правда готовы бросить её и Итера? Просто потому, что Вестница уже здесь и требует своего. И всё говорило о том, что правда. Неужели ей придётся идти одной, даже не зная, куда. Одной встретиться с Марбл...
– Мы не можем отказаться от Странника, – вступился Расс. – Вы же понимаете, что Талла права. Нельзя из-за прихоти одной богини бросить другого бога.
– Он даже не знает, что мы шли ему помогать, – ответил Симеон. – А Вестница – вот она, здесь. И от неё мы действительно не можем сейчас отказаться.
– А я могу, я не оставлю Таллу одну. Мы не личная гвардия Вестницы, мы служим всем богам.
– Ну так иди, – без капли издёвки ответил Симеон. – Ты и она. Вас двоих вполне хватит, чтобы справиться с одной безумной женщиной. Тем более, если сам бог за ней явится.
Талла слушала со смесью радости – не одна! – и горечи предательства – как они могут вот так уйти?! Но они могли. Все согласно кивали, Симеон торжественно обратился к Вестнице:
– Мы готовы помочь тебе.
– Готовы… Будто это был вежливый вопрос! Вы должны были помочь мне! И очень хорошо, что поняли это.
– Но двое из нас уйдут. Эта девушка, – Симеон указал на Таллу, – не жрица, она не связана нашими обещаниями. И один из нас собирается ей помочь. Всего один из трёх десятков, что идёт с тобой. Не гневись, Вестница.
– Не один. Двое! – заявила Агнесса, тряхнув огненной косой. – Я тоже пойду с ними.
Зачем она? Талла уставилась на Агнессу, так отважно взиравшую на богиню. И когда это ей стала так важна помощь Страннику? Скорее уж даже самой Талле… Она-то думала, рыжая её терпеть не может и будет рада отправиться куда угодно, только не с ней. И вот теперь…
– А ты мне нравишься, – объявила Вестница. – Жаль, что не хочешь помочь мне, могла бы стать первой жрицей, я выбрала бы тебя. Подумай снова.
На мгновение лицо Агнессы – такое решительное, пышущее вызовом – переменилось. Но потом она вскользь глянула на Расса и резко мотнула головой.
– Нет.
– Ну и глупая, Странник тебя не выберет уж точно. Будешь обычной вместо того, чтобы возвыситься рядом со мной, – и крылатая богиня окинула взглядом жрецов, готовых следовать за ней: – Всё, я больше не намерена ждать! Достаньте моих птиц, пусть они снова взлетят!
Талла не успела сделать и трёх вдохов, как они с Рассом и Агнессой остались одни. Ведь они должны справиться? Должны же?
Уходящие жрецы, кажется, не сомневались – никто даже не оглянулся!
– Как они собираются достать её бусы со дна моря? – спросила Талла, когда Вестница со своей новой свитой скрылась из виду.
Они втроём брели по дороге, лежащей вдоль берега. Наверное, в шторм волны захлёстывали её, роняя на утоптанную землю осколки ракушек и бахрому водорослей. Сейчас море лежало недвижно, позволяя ветру лишь взбивать мелкие бороздки пены. Талла старалась дышать глубже, запоминая солёный запах. Если бы можно было вдохнуть в себя всё море и задержать внутри хоть немного его векового спокойствия. Чем ближе они были к Марбл, тем сильнее зудела под кожей тревога и… Страх?
– Не знаю, – пожал широкими плечами Расс. – Надеюсь, она и правда не начнёт их по одному бросать в воду, надеясь, что кто-нибудь выплывет. Может, наймут рыболовное судно… Мы бы, наверное, могли попытаться достать её бусы и раньше, но это то же самое, что найти нужную травинку в поле. С Вестницей будет проще, она чувствует, где они.
– Они все чувствуют? – Талла посмотрела на подозрительно молчаливую Агнессу. Стоило начать говорить с Рассом, как та вся ощетинивалась. Будто кто её тащил с собой… – И Ите…
– Стой!
– Что такое? – вздрогнула Талла.
– Ты хотела… Я прав? Ты хотела назвать его имя, ты его знаешь?
– Да, он сам назвался мне. А что?
– А то, что ты, – не выдержала Агнесса, – значит, глупая!
– Перестань ты, Рыжуля, – пожурил её Расс, – мы ведь на то здесь и есть – объясним. Тебе, Талла, бог доверил своё имя. Тебе, не кому-то ещё. Для остальных он Странник неслучайно. Понимаешь? Береги его имя. Даже от нас.
Талла серьёзно кивнула. Не сказать, что она всё-всё поняла, но много и не надо. Многие народы относятся к имени с трепетом, чего же удивляться, что и боги. Она сохранит. Сохранит обязательно… Ох. Под туфлей хрустнула большая раковина, пропоров осколком подошву, царапнув ступню. Но охнула Талла не поэтому. Просто вспомнила.
– Жива там?
– Да, – бесцветно отозвалась она. – Да, всё хорошо.
Хорошо не было. Та ссора… Когда Талла прилетела к Марбл, рыдала и сказала. Сказала ведь? Точно сказала. Не думая ни о чём, лишь бы выплеснуть побольше боли. “Итер, Итенерий”, – громыхнуло сердце. Что же наделала…
Она отвернулась к морю, чтобы спрятать лицо от Расса и Агнессы. Только бы рыжая ничего не надумала сказать сейчас – Талла не сдержалась бы, ответила. Но та молчала. Они все молчали, и тишина становилась громче бухающей в ушах крови.