Бог из машины

Астахова Людмила Викторовна

Тив Алезандез и впрямь отличался скромностью. «Зовите меня просто «патрон», дорогой Форхерд! Оставим все эти побрякушки со «святостью» и «благословенностью». Ну судите сами – откуда в нас с вами возьмется святость, хе-хе-хе?»

– И сколько же сейчас на Шанте шурий? Ролфи проводили перепись?

– Ролфийские власти выдали им всем паспорта. По результатам опять же на декабрь прошлого года – шесть тысяч триста пятнадцать человек.

– Плодятся… – задумчиво причмокнул губами тив Алезандез. – Плодятся…

– Кроме всплеска рождаемости, у ролфийских шуриа понизилась смертность, – продолжал тив Форхерд. – И, разумеется, этот факт движению «Эджарта» популярности тоже не добавляет. С другой стороны, далеко не все на Шанте так уж довольны ролфийским владычеством, однако…

– Однако после

событий у форта Сигрейн Шейз Тиглат стал слишком одиозной фигурой и на Шанте, и здесь, в Конфедерации. – Предстоятель Лойх поерзал в кресле и задумчиво попыхтел, как закипающий на плите чайник. – М-да. Как ни прискорбно, а Тиглата пора заменить. Подыщите мне кого-нибудь посговорчивей из лидеров этой «Эджарты». Фанатики нынче не в моде, Форхерд, так найдите мне нормального политика, умеющего хорошо считать деньги! Тиглат, конечно, был исключительной находкой при его внешности и таланте овладевать аудиторией, его зажигательные речи воистину воспламеняли сердца, но… Увы, увы! Отыщите мне наконец среди этих ползучих террористов агента уровня Нимрэйда! – и глянул на помощника так, что Форхерд Сид потупил взор. Глазки у тива Алезандеза тоже были не совиные, а какие-то вороньи: почти черные, настолько узенький янтарный ободок радужки окружал зрачок. Упрек насчет глупой неудачи с Яльданом Нимрэйдом, этим гением двойной, а то и тройной игры, в которого конфедератский Эсмонд-Круг вложил столько денег, что страшно и сосчитать, был в общем-то несправедлив. От бурь и штормов не застрахованы даже гении шпионажа и дезинформации, и никто – ни Предвечный, ни шурианские духи – не смог бы обуздать ярость морских волн. Нимрэйд утонул, как крыса в сундуке, вместе со своим «Ускользающим» и, как думали, добычей, за которой он отправился в свой последний рейд. Другое дело, что графиня Янамари все-таки умудрилась как-то выплыть тогда, чтобы спустя совсем недолгое время сгинуть уже по-настоящему…

– Ну-ну, – тив Алезандез вздохнул, – нам с вами должно смотреть в будущее, однако… – он назидательно поднял пухлый палец, сверкнув крупным рубином в перстне, – не повторять при этом ошибок прошлого!

Строжайший запрет для эсмондов на ношение драгоценных побрякушек предстоятель Лойх нарушал с той же азартной легкостью, что и все прочие заповеди. Блуд, чревоугодие, стяжательство, гордыня, неповиновение… право, да найдется ли в списке пороков хоть один, какому не предался бы тив Алезандез хоть единожды в жизни? Впрочем, пожалуй, что найдется. Насколько было известно тиву Форхерду, предстоятель Лойх никогда не увлекался мужеложеством и был равнодушен как к упругим юношеским ягодицам, так и к беленьким козочкам с вызолоченными рожками. Сластолюбие тива Алезандеза распространялось исключительно на женщин, причем предпочитал он девушек самого нежного возраста и непременно невинных.

– Так что, друг мой Форхерд, займитесь-ка вы господином Тиглатом вплотную, – подытожил тив Алезандез. – Что-нибудь зрелищное и ужасающее в своей жестокости, я полагаю. Можно – с пожаром.

– Кровавая ролфийская месть? – предложил эсмонд. – М-м-м… распятие штыками на стене пылающего… скажем, сиротского приюта? Разумеется, с соответствующей надписью на ролфийском.

– Подумайте-подумайте, – благосклонно кивнул предстоятель. – И непременно организуйте погром и пару-тройку уличных «народных» казней ролфийских шпионов. Народцу надобно понюхать крови и дыма, прежде чем мы объявим о введении военного положения. Злее будут. Та-ак… Идем дальше, Форхерд. Какие новости из этого, как бишь его?

– Княжества Файрист, патрон, – почтительно подсказал тив Форхерд.

– Ну, Эск, ну, затейник! – хихикнул тив Алезандез. – А ведь говорил я Оро, что малыш далеко пойдет! И вот, пожалуйста, результат. Хереварду не стоило так уж сильно напирать на Эска с этой его политикой контролируемого размножения. Опять же, выбрать в качестве производительницы леди Лайд… Неудивительно, что граф в конце концов взбунтовался! Он уже обнародовал свою религиозную программу?

– В общих чертах, патрон.

– А подробности? – и предстоятель по-птичьи склонил голову набок, подарив секретарю еще один острый взгляд.

– Пока еще нет, патрон.

– Тогда мы успеем его опередить. – Тив Алезандез

резко подскочил в кресле и прошелся по кабинету странной прыгающей походкой, взмахивая широкими рукавами своего ритуального одеяния. – Да! Готовьте к публикации наш догмат «О душах нечестивых», Форхерд. Пора! Если Херевард всерьез надумал пустить пузыри, то мы не должны утонуть вместе с ним и всем синтафским Кругом. Да-да, дорогой мой Форхерд! Синтаф обречен. Что не скогтит Эск, то догрызут ролфи. При таких условиях выживает самый шустрый. Манифест об отделении от синтафского Эсмонд-Круга подготовьте также. Вам все понятно, Форхерд?

Он остановился напротив своего высокого красавца-помощника – толстенький, какой-то даже маленький для диллайн, этакий забавный пухлячок, – и эсмонда-секретаря прошиб ледяной пот. В круглых вороньих глазках тива Алезандеза светилась истинно диллайнская одержимость Силой, и вставать на его пути Форхерд Сид не посоветовал бы никому. Воздух в комнате ощутимо сгустился, и красавец-тив непроизвольно потянулся к шелковому узлу галстука.

– Да, патрон, – незаметно сглотнув вязкую и горькую слюну, просипел он.

– Вот и славненько, – улыбнулся тив Алезандез. – Но прежде мы с вами выпьем по стаканчику молочка и закусим свежим рогаликом, дорогой мой Форхерд! Вы же не откажетесь составить мне компанию за завтраком, верно?

Джона

Моросящий дождик ничуть не помешал очередной прогулке дамы-шуриа и студента-ролфи. Тепло же, совсем весна, а тропинки университетского парка – это вам не проселочные дороги. Они усыпаны мелким гравием и ничем не напоминают раскисшее болото, пусть хоть как из ведра льет. Уговаривать Джону погулять не пришлось, она и рада была вырваться из затхлой атмосферы пансиона. К тому же общение с юным Акэлиа становилось все более интересным и познавательным. Никогда прежде Джойане не встречались подобные экземпляры человеческих существ. Волей-неволей она чувствовала себя препаратором вроде тех, что резали несчастных квакушек для электрических опытов. Шуриа с изумлением взирала на открывшуюся ей картину и не верила глазам своим. Тив, не верящий в Предвечного, ролфи – глухой к гласу богинь, человек, не допускающий мысли о посмертии, мужчина, искренне презирающий женщин… Теперь, даже встретив на парковой аллее ожившего вдруг ископаемого монстра, подобного выставленному в университетском музее, Джона бы не удивилась. Впрочем, не совсем так. Эгнайр Акэлиа сумел все же поразить шуриа в самое сердце, когда рассказал о готовящемся визите господина Тиглата.

Пришлось незаметно ущипнуть себя за бедро, чтобы не взвизгнуть от злобного восторга. Сам явился! Сам! Поначалу с перепугу Джона решила, что это либо ловушка, либо ошибка. Не может мстителю так отчаянно повезти, просто не может!

Но потом, когда леди Янамари успокоилась, когда умерила бешеный галоп сердца, то сообразила, что ничего удивительного тут нет. Ициар ведь не просто университетский городок, а гнездо, свитое тивом Алезандезом, вторым после Хереварда Оро эсмондом. Самые могущественные диллайнские маги после отделения нескольких провинций и возникновения Конфедерации аккуратно очертили сферы влияния на верующих. Границы границами, но вера-то одна, Предвечный тоже один, а следовательно, эсмонды нужны и в Свободных Республиках. Но судя по тому, какие порядки развел тив Алезандез в Идбере, замыслы его радикально отличались от генерального плана Эсмонд-Круга. И очаровательный Эгнайр Акэлия тому живой пример. И если уж в Идбере привечают господина Тиглата, то отчего бы ему не вертеться возле эсмондов?

Джона вполуха слушала, как наследник Вилдайра вещает об освободительной борьбе на острове Шанта, а сама пристально оглядывалась вокруг, примечая требуемые ей растения и духов. Тех самых, в которых не верил Эгнайр. А между тем, они не обманывают никогда. И если шуриа уловит тончайшее присутствие искомого, то уж точно не пройдет мимо. Как не упустит, пожалуй, первый и последний шанс разделаться с господином Тиглатом. Судьба слишком капризная дама, чтобы щедро раздавать шуриа несколько возможностей отомстить. А лучшего способа мести, чем отравить жертву, дети Шиларджи не представляют. Это такая же традиция, как ношение ножа-скейна хёлаэнайями. Высшее мастерство и подлинное искусство…