«Бог, король и дамы!»
Шрифт:
— Но смотрите, шевалье, — грозно добавил Шатильон, отправляя господина де Ландеронда к нидерландским единоверцам, — если вы еще раз посмеете проявить подобную инициативу, если вы посмеете тронуть хотя бы волос на голове графа де Лош, я лично отправлю вас на эшафот. И поверьте, в этом случае участь Польтро де Мере покажется вам завидной.
Эжен молча поклонился, мысленно посылая проклятия и на дом Лорренов, и на дом Шатильонов. Молодой человек искренне не понимал, почему должен становиться разменной монетой в распрях двух могущественных семейств, и тем более платить жизнью за безалаберность его сиятельства. О том, что он сам мечтал отделаться от докучливого мальчишки, Эжен по обыкновению забыл. Он лишь чувствовал, что его неприязнь к графу де Лош делается все сильнее. Однако неприязнь неприязнью, а безопасность безопасностью. Ландеронд постарался как можно скорее и незаметнее покинуть столицу Франции, предоставив людям графа тщетно разыскивать его по всему Парижу.
На счастье Эжена Ликур и Ланглере не имели опыта в подобных делах и потому не могли даже представить, чтобы какой-либо дворянин мог добровольно покинуть Париж. Напрасно благородные господа раз за разом прочесывали злачные места французской столицы. Напрасно платили лакеям, конюхам и трактирщикам. Шевалье де Ландеронд как сквозь землю провалился.
Нельзя сказать, будто офицеры вовсе ничего не добились. Немалыми усилиями им удалось установить имена чуть ли не всех подружек шевалье де Ландеронда, обнаружить любимые шевалье трактиры и залы для игры в мяч, познакомиться с его портным, перчаточником и сапожником, составить список всех, с кем Эжен обыкновенно играл в карты и кости, и даже узнать, какие блюда шевалье предпочитал на завтрак, обед и ужин. К сожалению, эти сведения не помогали обнаружить самого Ландеронда, и господа де Ликур и Ланглере все чаще с беспокойством размышляли о том, какой прием окажет им сеньор после выхода из тюрьмы, и все реже находили поводы для веселья.
В общем, пока один шевалье усердно прятался, а два других шевалье с не меньшим усердием его искали, жизнь обитателей Лувра была полна смысла. Благородные дамы и господа, офицеры, солдаты, лакеи и даже придворные дворники и прачки с интересом ожидали окончания охоты на шевалье Эжена и заключали пари, прикажет ли граф де Лош убить мерзавца на дуэли или без затей перерезать ему горло.
Лишь один человек в Лувре ухитрился пропустить мимо ушей разговоры о Лорренах, Шатильонах, Польтро де Мере и Ландеронде. Смотритель королевского огорода был слишком занят своими непосредственными обязанностями, львиную долю которых составляла забота о защите огорода от воров. Мэтр Юшет не знал, какому святому молиться, прося избавить грядки от жадных рук и ртов. Больше всех мэтра приводили в отчаяние королевские пажи. Какие только ловушки не устанавливал мэтр Юшет против нахальных мальчишек. С каким старанием обходил свои владения, прислушиваясь к малейшему шороху. Сколько раз жаловался на проказников надзирателю за пажами. Все было напрасно. Щенки упорно лезли в королевский огород, а, удирая от смотрителя, ухитрялись потоптать больше, чем съесть.
Конечно, иногда мэтру Юшету удавалось поймать того или иного малолетнего разбойника, и тогда мальчишек безжалостно секли. Прислушиваясь к несущимся из-за двери воплям, видя, как пажи выходят из покоев надзирателя с красными от слез глазами и опухшими носами, достойный мэтр с облегчением вздыхал и думал, что щенки двадцать раз поразмыслят, прежде чем напроказить вновь. Увы! Стоило мальчишкам оправиться от порки, как они вновь лезли на огород, изводили мэтра Юшета злобными песенками, натягивали на его пути бечевки, дырявили лейки, а также выливали на него из окон содержимое ночных горшков.
Временами несчастный мэтр клялся подать в отставку и отправиться возделывать собственный огород в окрестностях Тура. Временами мечтал лично оторвать пажам уши и как следует отходить их хворостиной или даже башмаком, наплевав на благородное происхождение стервецов и на все последствия подобного самоуправства. А бывало в голову мэтра приходили и вовсе крамольные мысли, и тогда он думал, что мальчишек стоило лучше кормить и тогда они перестали бы опустошать королевский огород подобно саранче.
Когда на четвертый день пребывания графа де Лош в Венсенне мэтр Юшет заметил среди грядок еще одного малолетнего преступника, терпение огородника лопнуло, он стащил с ноги башмак и постарался как можно тише подкрасться к вору. Каково же было потрясение отчаявшегося мэтра, когда вместо наглого пажа он обнаружил сидевшего на земле принца Беарнского, с самым деловым видом копавшегося в грядках с репой. «Ну вот, и принцев перестали кормить», — меланхолично вздохнул мэтр Юшет. Его рука сама собой опустилась. Несколько мгновений в недоумении глядя то на башмак, то на озабоченного Бурбона, огородник предпочел вернуть башмак на законное место, после чего подошел к маленькому принцу.
— Пойдемте, ваше высочество, — с искреннем сочувствием проговорил огородник и протянул мальчику руку. — Я вас покормлю. Репа еще не выросла.
Генрих поднялся. Нельзя сказать, чтобы принц был голоден. В огород малыша тянул не пустой желудок, а радостные воспоминания о босоногих развлечениях в Наварре, но отказываться от лакомства маленький принц не собирался. Постоянные проказы, игры в мяч с Генрихом де Гизом и пажами — Генрих де Валуа как правило предпочитал роль зрителя — неизменно поддерживали прекрасный аппетит Генриха де Бурбона. К сожалению, насладиться обещанным угощением принц не успел. Господин Ланглере, весьма утомленный затянувшимися поисками и зашедший в огород подкрепить свои силы, немало обрадовался, обнаружив прямо перед собой угодившего в лапы мэтра Юшета мальчишку. Не имея привычки приглядываться к проказникам и не подумав, до какой степени способен перемазаться малолетний принц, офицер поманил непоседу.
— Эй, малый, хочешь заработать? — небрежно поинтересовался шевалье.
Глаза Беарнца загорелись. Сроду не имея денег, малыш с готовностью кивнул. Мэтр Юшет ошарашено покачал головой. Довоевались их величества, допрыгались. Принцам должного содержания не выплачивают!
— Снесешь записку шевалье де Ликуру. Знаешь такого? — рассеянно произнес офицер, что-то торопливо карябая на клочке бумаги. — Одна нога здесь — другая там. Живо!
Принц Беарнский на лету поймал завернутую в бумажку монету и рванул с места. Вдогонку раздался довольный смешок.
— Да, ладно тебе, приятель, — пожал плечами Ланглере, несколько превратно истолковав смятение огородника. — Еще успеешь высечь стервеца.
Выскочив из огорода и слегка переведя дух, маленький принц решил все же полюбоваться на добытое богатство. Осторожно развернул записку, придирчиво осмотрел блестящую монету, попробовал ее на зуб и как взрослый шевалье подкинул в ладони. Бросил взгляд на записку.
«Я нашел еще одну подружку Ландеронда», — с трудом разобрал корявые буквы Генрих. «Постараюсь сегодня ее проверить. А. д'Анг.» Беарнец довольно кивнул. Мало того, что заработал, так еще и другу поможет. Ради этого стоило поспешить.
Получив записку товарища и разглядев, кто именно ее доставил, шевалье де Ликур забормотал бессвязные извинения. Генрих де Бурбон махнул рукой.
— Это же для Жоржа, — пояснил малыш, с любопытством глядя, как офицер пытается украдкой прочесть записку. — Я для Жоржа все сделаю. Он мой друг и кузен. А еще шевалье д'Англере дал мне пять ливров, — со всей непосредственностью возраста похвастал принц.
Все чувства шевалье де Ликура, сраженного бестактностью Ланглере, оказались травмированы одновременно.