«Бог, король и дамы!»
Шрифт:
— Так что же им — Кривого Жана наказывать? Удумал… — шлюха даже руками всплеснула. — Тебе еще повезет, если Кривой Жан тебя какому-нибудь вельможе продаст. Только знаешь, лучше самому покровителя найти. Чего ради Кривого Жана кормить? Он и так упитан, дальше некуда.
Александр ткнулся лицом в сложенные на коленях руки и разрыдался. Жером укоризненно взглянул на Смиральду. Девушка передернула плечами.
— Хватит сырость разводить! Не маленький!
— Что же мне делать? — казалось, мальчик не слышит окрика подруги. — Что делать?!
— Как что? — Удивилась шлюха. — Учиться надо. Ты хоть и красивый — но ужас до чего неуклюжий! Поговорю я сегодня с нужным человеком, он тебя ремеслу обучит… Вернешься в Лувр… Главное, понаглее будь и деньги за все бери. Может, какая-нибудь дама возьмет тебя под свое покровительство, а, может, какой-нибудь шевалье. Знаешь, с мужчинами дело иметь гораздо лучше. Женщины — они что? — у них мужья, любовники, братья, куча других родственников. Возьмут и прирежут в темном закоулке. А мужчины — сами себе господа.
— Не хочу я с ними!
— А что ты хочешь?! — взвилась Смиральда. — В корзину свою дурацкую лазить? Так тебя там прирежут! Думаешь, почему твой драгоценный итальянец мальчишек у Кривого Жана покупает? Потому что они у него больше полугода не живут. Вылезет какой-нибудь пьяный офицер и ткнет шпагой. Очень весело — сдохнуть в корзине! А покровитель о тебе заботиться будет. Кормить, одевать, на охоту брать. Что в этом плохого?
— Это больно… — прошептал мальчик.
Девушка фыркнула:
— Потому что ты неуклюжий и ничего не умеешь. И вообще — можно подумать, твой итальянец тебя ни разу не ранил!
— Но… это же так — царапины, — начал оправдываться Александр. — Зато когда я вылезаю… Ты бы видела, как они на меня смотрят!
— И эти будут смотреть! — подхватила Смиральда. — Комедианты такие же шлюхи как мы, только хуже — ничего толком не умеют. Мы то представления устраиваем похлеще их. И наряды у них — сплошной обман, дешевка. А у тебя будут шелк и бархат, и шитье золотое, и кружева… Ты же дворянин! Чего ради тебе перед горожанами с крестьянами выламываться? Тебе с вельможами надо жить, благородных господ забавлять, а уж они для тебя ничего не пожалеют.
Рассказывая Александру об ожидающих его благах, Смиральда так воодушевилась, что ее глаза засияли. Это была тайная мечта всех шлюх, встретить богатого покровителя, который посадит красотку на коня и увезет далеко-далеко в свой сказочный замок. Смиральда даже себе не признавалась в подобных мечтах, в глубине души понимая их тщету, но Александр… Все-таки он был дворянином, и вполне мог получить от покровителя коня, дорогой перстень, цепь с рубинами.
— Ты, главное, меньше двадцати ливров ни с кого не бери, — наставительно вещала Смиральда, словно Александр уже на все согласился и прямо сейчас побежит в Лувр. — И на слово никому не верь, пусть вперед платят. Представляешь, ты сможешь комнату снять, а может, покровитель подарит тебе отель!
Александр недоверчиво уставился на подругу. После комнаты пажей, после тюфяка и козел в Шатле мысль о собственной комнате и собственной кровати казалась мальчику волшебной сказкой.
— У меня не получится, — пробормотал он.
— Получится, — обнадежила Смиральда. — Ты же самый красивый. Ты только сразу себя правильно поставь — и все будет хорошо. А теперь пошли. Мне еще с нужным человеком потолковать надо.
Сбитый с толку, почти убежденный, Александр поднялся. Трое друзей шли по улице в молчании: Смиральда, потому что обдумывала предстоящий разговор с нужным человеком, а также размышляла, как избежать слишком пристального внимания Кривого Жака; Жером, потому что досадовал на непонятную настырность подруги; а Александр, потому что пребывал во власти страхов. Беззаботная и безопасная жизнь на улицах Парижа больше не казалась ему такой уж беззаботной и безопасной. Лувр, почти что переставший пугать, коль скоро он жил не в нем, а в Шатле, вновь стал казаться мрачным и страшным. Неясные мечты об Италии и армии поблекли. Будущее виделось уродливым и хмурым.
— Эй, красотка, садись ко мне в седло, покатаемся!
Александр поднял голову. Должно быть, только глубокая задумчивость помешала ему видеть происходящее вокруг, иначе он заметил бы и высокого вороного коня, и восседавшего на нем дворянина. Впрочем, одного взгляда было достаточно, чтобы мальчик все понял. Смиральда почтительно присела перед рыжеволосым всадником, что-то сказала, дворянин рассмеялся и махнул рукой. Александр почувствовал, что краснеет. Ему еще ни разу не приходилось видеть, как ведутся подобные дела, и теперь он просто застыл на месте, не зная, что предпринять. Жером дернул друга за рукав, пробормотав, что Смиральде теперь не до них. Напрасно. Александр стоял столбом. Смиральда обернулась, процедила сквозь зубы «Да убирайтесь же вы, наконец!», но ее приказание подействовало на мальчишку не больше увещеваний Жерома. Дворянин хмыкнул и наклонился, протягивая к девушке руку. Смиральда растерянно оглянулась и тогда Александр вообразил, будто подруга нуждается в защите. Не помня себя, почти ничего не видя от слез, мальчик подхватил с земли камень и швырнул в дворянина.
Смиральда испуганно прижала ладони к щекам, когда камень угодил в вороного и возмущенный столь непочтительным обращением конь взвился в воздух. Не ждавший нападения дворянин чуть было не вывалился из седла, но каким-то чудом смог удержаться на спине ошалевшего от боли коня и даже направить его на мальчишку, твердо решив растоптать дерзкого щенка. Смиральда завизжала, да так, что оглушенный визгом вороной шарахнулся в сторону, и тогда воодушевленный предполагаемым отступлением врага Александр принялся забрасывать его кусками навоза, камнями и всем, что только попадалось под руки.
Дворянин понял, что более не может сдерживать натиск обнаглевшего простолюдина, и обратился в бегство, во все горло призывая стражу. Если бы речь шла о вооруженных браво, о ревнивом муже, взбешенном любовнике или брате, он мог бы до скончания века надрывать глотку, ибо городская стража раз и навсегда поклялась не сталкиваться со столь опасными людьми. Однако выяснив, что виновниками переполоха являются два мальчишки и девчонка, стражники приободрились, смело бросились на врага и без труда его одолели.
Глава 30
В которой Александр и Жером получают возможностью сравнить Консьержери и Шатле
Дворянин бушевал, сыпал отборной руганью, которой постеснялись бы даже портовые грузчики с Гревской площади, стучал кулаком по столу судьи и топал ногами. Мысль, что его, сеньора дю Гаста, полковника и приближенного дофина, обратил в бегство уличный мальчишка, приводила его в такое исступление, что он требовал примерно наказать виновного, спустить с него шкуру и отправить на виселицу. Старый судья с интересом внимал взбешенному дворянину, время от времени перемигиваясь с секретарем. Как и все горожане он не слишком любил заносчивых и наглых придворных и теперь с нескрываемым удовольствием разглядывал помятый наряд дворянина, темнеющий у него под глазом синяк, лохматую рыжеватую голову, лишившуюся в суматохе шляпы. Но больше всего судью и секретаря радовал тяжелый запах навоза, шедший от костюма и волос придворного, и они заранее предвкушали, какими забавными рассказами порадуют членов славной корпорации судейских.