Бог не Желает
Шрифт:
– Точно, - согласился Фолибор.
– Пред нами множество толкований.
Ладони Омса снова ударили по столу.
– Только что мэр налетел на меня в слепой панике, - скрипел он зубами, - услышав, что всех эвакуируют. Скорее всего, в крайней спешке. Гонят в шахты...
– Какие шахты?
– удивился Дай.
– Не знал, что тут есть шахты.
– Нет здесь никаких шахт!
Дверь открылась, вошли Водичка, Аникс Фро и Вам Хана. По грязному полу заскрипели передвигаемые стулья, лязгнули
Аникс улыбнулась Омсу и набила рот ржавым листом, лицо становилось бледнее с каждым движением челюсти.
Омс смотрел на нее с рассеянным восхищением. Но Вам Хана кашлянул и начал:
– В Серебряном Озере две тысячи двести восемнадцать жителей.
– Но я насчитал лишь двадцать девять, - сказал Фолибор.
– Точно, - рявкнул Дай, - но твой Двадцать девятый был моим Семнадцатым, у Ори он же Двенадцатый, и...
– Тихо, умоляю.
– Омс повернулся к Ваму.
– И как ты пришел к этому числу?
– Спросил могильщика. Он ведет список. Но всё ещё лучше.
– Что ещё лучше?
– Там точные числа, Омс. Двести и девятнадцать детей в возрасте до восьми лет. Еще три сотни и пятьдесят семь от восьми до шестнадцати...
– Город помешался на трахе!
– сообщила Водичка.
Омс хлопнул по столу в третий раз и ткнул пальцем в сторону Вама.
– Откуда могильщик это знает?
– Это очевидно, - вставила Скудно-Бедно.
– Фискальные расчеты для уточнения ожидаемого времени закупок и поставок. Гробов.
Повисло молчание. Затем Вам Хана сказал: - Нет, не так. Могильщик еще и местный лекарь.
Аникс хмыкнула и сплюнула бурым на пол.
– Так он малость пессимист, верно?
– Вернемся к трах-помешательству!
– настаивала Водичка.
– Я права, не так ли? Чертова уйма малолеток!
Вам Хана поднял руку.
– Точно. Но после первого налета погибли многие взрослые. После мятежа - еще больше. Прежний мэр начал платить женщинам за детей, и новый продолжил практику.
Аникс фыркнула: - Лучший способ заделать ребенка!
Водичка попыталась дать Аникс затрещину, но промазала.
– Он не самолично разносит им денежки, а?
– Она огляделась.
– Так? Проверим детишек, Вам Хана, вдруг все похожи на мэра.
– Он платит за беременность, - объяснил Вам.
– Не делает им детей.
– И много ли платит?
– спросила Аникс и тоже заозиралась.
– Эй, если целую кучу...
– Ты не местная, идиотка!
– сказала Водичка.
– Мэр не заплатит тебе за брюхо, поняла? К тому же, если заплатит, остальные наши - все, что тебя знают - скинутся и заплатят, чтобы брюха не было. Почему? Потому что одной идиотской жвачной коровы твоей породы вполне достаточно!
– Она поглядела на Омса.
– Но я слышала, мы всё равно казним всех местных, верно? Я готова, откуда начинать?
– Никого мы не казним!
– завопил Омс.
Водичка моргнула.
– О, ладно.
Аникс фыркнула.
– Я не местная, и вы же хотели меня осыпать деньгами. Или мэр - красавчик?
Фолибор подался вперед.
– Тут она права, Водичка. Она не местная. И кучи денег не будет, по любому. Ведь забеременеть означает вылететь из морской пехоты пинком под зад, и это будет грустно, но не очень грустно. К тому же мэр - урод. Также советую казнить могильщика последним.
– Имеет смысл, - закивала Водичка.
– Не всех. Некоторых. Ты стал умнее, Фолибор.
– Нет.
– Омс почти плакал.
– Никакого смысла.
– Так я не беременею, - сказала Аникс Фро.
– И точно, не хочу ребенка от мэра-урода, сколько бы он ни отвалил.
– Ну, круто, - застонал Кожух.
– Теперь нам придется утешать мэра с разбитым сердцем, в довершение всех забот.
Водичка кивнула: - Бедный мэр.
Омс встал.
– Вам Хана, пойдешь со мной доложить капитану. Не возражаешь?
Вам кивнул головой.
– Не нужно. Уже доложил.
– Так меня сняли с крючка?
– Да. Весьма рад.
– Благословлен будь, Вам Хана. И не слушай, что говорят все товарищи по взводу.
– Погоди... а что все они говорят?
Омс обошел стол, на миг опустив сочувственную руку Ваму Хане на плечо. Торопливо вышел в дверь.
Все молчали. Затем Дай вздохнул.
– Было весело.
– Встал и огляделся.
– А где бармен?
– Убежал, - ответил Кожух, - едва Водичка сообщила о казни всех местных.
– Так... пьем бесплатно!
– Нет, Водичка, не пьем.
Она сверкнула глазами на Фолибора: - Почему?
– Потому что вычтут из довольствия, вот почему. Едва смятение уляжется и люди задышат спокойно, владелец вернется, найдет бочки пустыми, нажалуется самому капитану, и у нас будут проблемы.
Водичка нахмурилась.
– То есть мы не убиваем всех местных? Не смешно. В жизни никогда уже не будет веселья!
Промашка с сестрами сидели за столиком "Черного Угря". И смотрели на одинокого морпеха неподалеку. Впрочем, он был не так близко, чтобы слышать их разговоры, хоть о себе самом, хоть о сослуживцах. И все же его присутствие нервировало.
Скачка, самая младшая, налила себе в кальян дешевого вина. Глаза остекленели, что для нее стало нормой; да и всегда они были тускло-зелеными, будто пыльные листья. После двух порций ржавого листа голос стал хриплым.
– Мы не можем им доверять. Всё не так, как раньше.
Промашка закатила глаза.
– Тебе едва семнадцать, Скачка. Откуда тебе знать, как было раньше?
– Когда Благая Ролли напивается, болтает со мной.
– Потому что у тебя невинный вид, - Сказала Летунья.
– Но ты не такая. Ты же из нас худшая.