Бог не Желает
Шрифт:
Штырь кивнул.
– Вообрази, как красивая вещь становится чем-то подобным.
– Сомневаюсь, что она согласилась бы зваться вещью, Жрикрыс. Тебе это подходит куда больше.
– Я не о лице или теле. Я не о ней вовсе. Я о танце, об экстазе поклонения. Упасть в объятия бога... Я увидел ее и устыдился.
Глаза Штыря сузились.
– Так каким именно богом ты желаешь стать?
– Это важно? Бравый Зуб назвал меня Жрецом и знаешь, почему? Я подружился с крысой в казарме, всего-то. Она была больная, не могла стоять на задних лапках и
– И как Бравый Зуб это увидел? Он никогда не покидал конторы.
– Он не видел. Еще страннее: он назвал меня так до встречи с крысой.
– И если бы он не дал такой клички, ты не задружился бы с крысой-калекой? Ты об этом?
– Нет. Скорее о том, что Бравый умел видеть наши души. Знал, кто мы, прежде нас самих.
Штырь подумал и дернул плечом.
– Возможно.
– И это стало вкусом моей магии, ведя меня все глубже. Я зачаровывал крыс, пользовался ими. Мог ехать на любой, видеть их глазами и слышать, что они слышат.
– Отлично для шпионажа. Но ты стал Сжигателем Мостов.
– Я не записался бы в Сжигатели, как и ты. Сам понимаешь. Они словно выросли вокруг нас. И я нашел применение талантам. Крысы - лучшие друзья саперов, почти что чертовы родичи.
Штырь хмыкнул.
– На запад, - продолжал Жрикрыс.
– После Коралла. Как и все, я напитался благословением Искупителя. И жалел, что дезертировал. Жалел, что не увидел в нем бога, когда он был еще человеком.
– Итковианом. Если бы остался, ты мог бы погибнуть в тоннелях под Крепью. И никогда не встретить Итковиана.
Внезапно пламя вспыхнуло в темных глазах Жрикрыса.
– Неправда. Вот оно! Гадаешь, что меня тревожит? Что сломало меня? Подумай, Штырь! Что делают крысы, прежде чем все обрушится?
– Бегут.
– Они могли выбегать из подкопов в тот самый миг, когда Тайскренн ступил на поле! Еще не понял? Я мог бы спасти Сжигателей! Мог спасти их всех!
Штырь сел прямее, тихо закрыв глаза. Вспоминая... и тут же гася вспоминания.
Открыл глаза и всмотрелся в Жрикрыса.
– Нет смысла об этом думать, Жрец. Если не тоннели Крепи, то другая катастрофа. Империи было нужно, чтобы мы пропали. Или нужно Тайскренну, если тут есть различие. Мы уже были мертвы, и мы знали это. Вот почему ты сбежал. Стал первой из наших крыс.
Жрикрыс понурил голову, замолчав.
– Не думаю, что можно решить и стать богом.
– Штырь говорил спокойным тоном.
– Ты не можешь возвыситься по своей воле.
Жрикрыс поднял глаза, на лице мелькнуло раздумье.
– То есть ты никогда... не... Боги, Штырь. Давно ли ты пользовался своим садком?
– Многие годы назад. И ничего хорошего не вышло. А что?
– Так ты не знаешь? Ничего не знаешь!
– О чем ты?
– Пантеон взорван - ну, это ты точно знаешь. Но затем появились новые садки. Безумные, дурнее летучей мыши. Боги пали, но явились новые. На картах Колоды Драконов ты найдешь невиданные Дома - их многие десятки!
– Он помолчал, допил келик
– Не говоря об Коротышах, - закончил он, утирая рот.
– О ком?
Глаза Жрикрыса блеснули. Он встал и открыл дверцу бокового ящика, вынув лакированный деревянный ящичек. Сел и встряхнул ящичек.
Штырь услышал звон.
– Монеты?
– Да. Нет. Коротыши. Не деньги...
– Он хрипло засмеялся.
– Не в здравом смысле слова. Новые садки - о, гадатели пробовали работать с ними, но вышло боком. Нет, отныне они пользуются для гаданий Коротышами.
– Он опустил ящичек на колени и осторожно открыл.
– Я погадал, и ничего не изменилось. Сейчас не гадаю.
– Глаза горели, словно его охватил жар.
– Это чтение довольно дикое. Хуже, при нем время искажается...
– Как именно... Нет.
– Штырь покачал головой.
– Забудь. Мне не интересно. Честно.
Жрикрыс вытащил немного монет. Штырь заметил блеск - серебро, золото, медь и железо.
– Металл важен, аспектирован. Некоторые Коротыши имеют разные металлы на лице и обороте.
– Он морщился.
– Вот почему они не годятся для рынка.
– Я увидел золотую. С двух сторон.
Жрикрыс вытащил монету, поднял в руке.
Штырь схватил кругляш.
– Полновесная.
– На одной стороне было колесо со спицами, не четкие линии, скорее выступы.
– Белое золото.
– Ага. Колесо Звезд. А на другой стороне?
Штырь перевернул монету, поднял брови.
– У золота алый оттенок. Там меч. С одним лезвием.
– Ярость, - сказал Жрикрыс.
– Клинок самого Икари.
– То есть Икария? Ах, Коротыши.
– Иногда говорят, он создал новые садки - не все они новы, разумеется, но даже знакомые искажены. Свет и Тьма, Жизнь и Смерть, они не на привычных местах.
Штырь кинул монету обратно.
– Удивлен, что их не переплавили. Эта одна весит как десять консулов.
– Ближе к двенадцати, но всем ведомо: расплавить монеты - получить проклятие. Как и разрезать, или сплющить молотом, или плюнуть на них, или поставить на кон. Хочешь проклясть мертвого, ну, вложи в уста трупа Забвение или Неудачу. Гнусно. Появились торгаши, продающие проклятия Коротышей на любой случай. Это непотребство. Я так не стал бы и не покупаю таких штук.
Штырь пожал плечами.
– Времена меняются. Мир меняется. Но перемены здесь могут быть не такими же, как перемены вокруг. Не думаю...
Жрикрыс оборвал его: - Думаешь, я скитался по ривийским равнинам целые годы? Штырь, я был на Семиградье. Вернулся лишь пару лет назад. Культ Вороны - они поклоняются Колтейну! Охвачен весь континент! И есть другие. Икари с Коротышами и без, Дважды Живой, Искар Джарек...
– Я знаю, кто такой Искар Джарек.
– А Рыцари Смерти? Это же трахнутые Сжигатели!
– А ты упустил шанс.
– Нет, Штырь. В том и дело. Ты не чуешь, как нас омывает поток? Нас, еще живых Сжигателей? Есть ли у тебя ключ к происходящему?