Бог не Желает

Эриксон Стивен

– Кожух весьма прав, - сказал Фолибор.
– Насколько мы знаем, он присластился к ней, и он не людоед, если песочное дерьмо счесть показателем.

Скажу-Нет поперхнулась элем.
– Песочное дерьмо?

– Те кучи, что он оставляет в лотке с песком. Ну, теперь он научился пользоваться лотком. Не хочу говорить, на что это было похоже раньше.

– Этой ласке я чуть голову не раздавил, - сказал Кожух.

– Дерьмом?
– спросила Скудно-Бедно.
– Это же какая должна

быть куча?

– Нет, - сказал Кожух с расстановкой.
– Между коленок.

Все уставились на Кожуха, даже Фолибор.

– И спрашивать не хочу, - заявила Скажу-Нет.

– Я спал в койке, понятно? А Тварь любит спать со мной под мехами и...

– В собственном меху?

– Ну, Скудна, да, у нее есть мех, но я не об нем. Я о меховом одеяле, в которое вшиты и шкурки ласок, хотя к счастью Тварь не распознала близкого родства...

– Итак, Тварь спит под мехами ласок в дополнение к своему собственному.

– Ладно, - согласился Кожух.
– Здравое суждение. О чем я?

– Голова Твари между твоих коленей.

– Спасибо, Дай.

– Я Ори Громче.

– Да, но я глядел на Дая, когда он повторял губами твои слова. Знаешь, он так делает. Выглядит ужасно.

– Между коленей!

– Полагаю, Тварь хотела тепла. Что ж, если между моих ног заползает что-то теплое и мохнатое...

– Стоп!
– закричали почти все.

Через миг Скажу-Нет громко фыркнула.
– Тварь охотилась на мышей. Тут легко ошибиться.

– Я пытаюсь показать, - продолжил Фолибор, - что жизнь Вольных кажется более сбалансированной, легкой и приятной, чем жизнь типичного цивилизованного гражданина империи - или любой другой цивилизованной страны.

– Трудно квалифицировать, - буркнул Кожух.
– Слишком субъективно, вот так.

– Зубы, - сказал Фолибор.

– Мне жаловаться не на что, - возвестил Ори Громче, показав всем ровную белоснежную улыбку.

– Наши правила гигиены, - указал Дай. Ори Громче неслышно повторил его слова, даже обращенные к самому себе. Оба засверкали глазами.

– Так или иначе, - продолжал Фолибор с тоном отчаяния, - в вопросе неизбежного вторжения я не могу понять их мотивов...

– Сладости!

– Людоедство!

– Ласки!

– ... и, - напирал Фолибор, - склонен считать, что Вольные вторгаются не потому, что чего-то хотят, но потому, что им приходится вторгаться. Подумайте о стадах карибу, бегущих на юг, и этих тундровых крысах. Что-то, - закончил он многозначительно, - творится на севере.

– Чреватый вывод, - пробормотал Кожух, сведя пышные брови.

– Возможно, пророческий, - добавила Скудно-Бедно. Вынула тряпку, сунула за воротник и принялась вытирать между грудей.

–

Тебе точно нужно это делать при всех?
– возмутился Дай.
– Отвратительно.

– Что отвратительно - это пот между грудей, - возразила Скудно-Бедно.
– Ни разу не видела, как ты протирал между ног. Могу только вообразить, какой там кошмар.

– Природа, - протянул Дай, - всегда находит равновесие. Зачем мешать ей в столь деликатном деле?

– Я видела лошадь, которая сбежала, едва ты на нее поглядел искоса.

– Это не та, что всюду ходит за тобой?

Дверь открылась, Фолибор обернулся к гостю.
– А, пришло время поработать. Сержант Муштраф, ну разве не приятный вечер?

Муштраф скривился.
– Пьян?

– Нет, никак нет.

– Не пьян? Значит, свихнулся, - кивнул Муштраф.
– Ночь кишит кусачими мухами, а вам пора ползти в траве. Без ругани. Нужно всё сделать скрытно. Бенжер поможет. А теперь, - оглядел он тяжеловесов, - по местам. Уносите свои зады.

Все встали.
– Вы с нами?
– спросил Фолибор.

– Нет. Идите. Я встречаюсь со Штырем и Шрейкой. Сегодня командуют Снек, Подтелега и Моррут. Боги подлые, Скудна! Что ты делаешь?

– Гигиену. Попробуй как-нибудь.

– Идемте все, - сказал Фолибор.
– Оставим сержанта в покое.

Они вышли. У двери Ори Громче склонился к Скудно-Бедно и сказал, негромко, но не так, чтобы никто не расслышал: - Эй, могу взять себе твою тряпку?

Муштраф плюхнулся на стул, Сторп тут же подошел с двумя кружками. Пододвинул одну сержанту, сам сел напротив и смотрел, как тот пробует.

– Что теперь, Сторп?

– В мои дни тяжеловесы были идиотами.

– И сейчас идиоты.

– Не уверен. Они сообразили, что это не обычное нашествие.

Муштраф фыркнул.
– Долго соображали. Десять тысяч карибу бегут на юг, через месяц один тяжеловес говорит "Хэй, это было странно", второй кивает и говорит "Думаешь, это что-то значит?" и эти свои "многозначительно, чревато, зловеще". Много слов, один треклятый смысл.
– Он уставился на Сторпа.
– Я же сказал, идиоты.

– Вам не хватит времени для эвакуации города.

– Они здесь все упрямцы. Слушай, Сторп. Может, ты вмешаешься и убедишь их, что тут либо бежать, либо погибать?

Теперь Сторп уставился ему в глаза. Смотрел, пока сержант не выпил еще.
– Когда служишь, - начал Сторп, - не врубаешься. Когда в отставке, ну, до тебя доходит. Дело в якорях. Дело в том, чтобы найти место на остаток жизни.

– Кстати, у тебя отличный фургон. Возишь фляги и бочки.

– Так и я об том. Вы его не получите.