Бог не Желает

Эриксон Стивен

– Надеюсь, не тобой.

Ара позволила губам крепко сжаться.
– Мог бы предупредить.

– Если бы верил, что ты можешь усомниться, Ара - предупредил бы.

Умел он переворачивать вещи, ее Балк. От негодования к стыду, после нескольких слов. Ей оставалось лишь бичевать себя за гнусные сомнения.

Они подъехали к воротам, но ни один морпех не вышел навстречу. Посты были оставлены, улицы безлюдны.
– Забавно, - сказал Балк.
– Мне не казалось, что они ничего не замечают.

– Трое солдат в дозоре

на каждой берме. Когда все эвакуированы, нет смысла охранять ворота, да и людей для этого не хватает. Могли бы въехать всей компанией.

Балк хмыкнул: - Могли бы. Что рождает подозрения.

Они ехали по главной улице, к озеру. На повороте к штабу наконец обнаружились двое малазан. Они о чем-то спорили посредине улицы, но замолчали, увидев Балка и Ару.

Один улыбнулся.
– Привет вам, лейтенант Балк. Капитан ожидает в конторе. Наверху. Идите туда скорее.

– Спасибо, - кивнул Балк, проезжая. Они спешились у здания. Балк оглянулся и нахмурился. Похоже, спор морпехов возобновился, теперь хриплым шепотом.

Ара хмыкнула: - Все чуднее и чуднее.

– Очевидно, - сказал Балк сухим тоном, - нас незаметно отслеживают. Но думаю, всё это блеф. Если капитан желал успокоить нас, то плохо постарался. Спешка.

Они вошли в здание. Узкий коридор к лестнице. Комната слева казалась перевернутой - опрокинутые, поломанные ящики. Балк всмотрелся, замедлив шаги, но промолчал.

Наверху была распахнута одна из дверей, из-за нее доносилось тихое пение. Ара не узнала мелодию, но голос был нежным и высоким.

Балк поднял брови. Ара пожала плечами. Она не удивилась бы, застав капитана с шлюхой на коленях. Хотя это было бы неожиданной деградацией для командира морской пехоты.

Капитан был один за письменным столом. Голос принадлежал ему, а руки элегантно порхали в воздухе. Он чуть запнулся на последней ноте и замолчал, руки застыли и медленно опустились.
– Лейтенант Балк и... ах, какое у вас звание? Простите. Лейтенант Ара, вряд ли вам подошел бы ранг ниже. Капрал? Фу, совсем не идет. И если поразмыслить, нам пора вернуться к капитану Балку. Но чтобы сохранить меня в старшем звании, зовите меня - Император!
– Он повел рукой.
– Без "сира", однако же. Сойдет и сэр. Жажда не мучает?

На столе стояли графин и три кубка. Капитан налил вина.
– Мне сказали, оно достойное, но сказал некто по имени Глиняный Таз. Вам судить, стоит ли его суждение веры.

Балк не спеша снял перчатки и сел. Ара поискала взглядом кресло, но единственное уже занял Балк. Она встала сзади и справа от командира, чуть выставив одну ногу и сложив руки на груди.

– Мы заметили в лесу чрезвычайную активность, - начал Балк.
– Подозреваем присутствие большой массы дикарей. Надеюсь, вы тоже осведомлены, сэр?

– Осведомленность - двусмысленный термин, не думаете? Лес кишит туземцами? Как же, да. Нападение

на город неминуемо? Было бы глупо считать иначе. Тайные игроки за, как бы сказать, элегантной ширмой? Вы знаете такие: резная деревянная рама, шелковые полотнища, изысканные рисунки и многоцветье, от которого голова кружится. Как мне не хватает такой роскоши в этой конторе!
– Капитан замолчал, весь сияя, и отпил вина. Затем скривился.
– Благие боги. Ну что ж, притупим нашу тонкую чувствительность слепым оптимизмом. Уверен, каждый новый глоток пойдет мягче, ведь нёбо уже онемело.

Балк кашлянул.
– Ваши намеки меня смущают, сэр. Что за ширма?

– А! Двусмысленность осведомленности. Я так и не сумел выразиться ясно. Кто о чем знает в точности? Теорий предостаточно. Тени так и снуют за тонкой шелковой завесой.
– Взгляд его отвердел, губы опустились.
– Одни мистерии.

Балк ерзал в кресле.
– Я порядком удивился, когда мэр столь охотно принял эвакуацию.

– Охотно? Именно, капитан. Кто соглашается охотнее, нежели человек в коме?

– В коме?

Что-то мелькнуло на лице Грубита.
– Я утомился от его жалоб. Уверен, капитан, вы испытываете такое же чувство, хоть иногда. Люди отказываются знать свое место. Ведут себя не по чину. Именно. Ведь я с самого начала не был расположен к этому человеку, сколотившему состояние исключительно на торговле рабами.
– Длинный, идеально ухоженный палец чуть погладил левую бровь.
– Позорное занятие.

– Я о том, - сказал Балк, - что странно требовать от нас обороны пустого города. Личного состава и так мало. Какой в нем прок, чтобы удерживать?

– И вновь неудачное слово ведет нас в болото двусмысленностей. Прок. Реши мы сопровождать беженцев, тактическая ситуация была бы крайне сложной. У Малазанской империи уже был подобный опыт. Весьма неприятный. Не лучше ли будет построить оборонительный вал далеко за спинами обоза с горожанами, как думаете?

– С тремя взводами?

Грубит улыбнулся.
– И вашими одиннадцатью сотнями.

– Риск едва ли кажется разумным, сэр.

Пожимая плечами, Грубит выпил еще, состроил гримасу.
– Деньги покупают мечи, верно?

– Мечи. Не самоубийство, сэр.

Брови Грубита взлетели.
– Я решительно не имею намерения погибать! Как и не стану рисковать моими морпехами ради бессмысленной, хотя и красивой последней битвы, уверяю. Рад слышать от вас такие же соображения. Самоубийство? Ужасная мысль.

– А кажется, вы зовете нас именно к нему, сэр.

– Неужели?

– Как командир своих отрядов, я требую лучшего разъяснения вашей тактики.

– Уверен, ваша задача обнаружится очень скоро, - сказал Грубит с улыбкой.
– Вы даже не попробовали вино. Я обиделся бы, не завидуй я вашей похвальной трезвости. Глиняный Таз заслужил изрядный реприманд. Не терплю дурного вкуса.