Бог ненавидит нас всех
Шрифт:
Рэй хлопает в ладони и говорит:
— Я же не говорил тебе, что она и есть Дурга. Прикол заключается в том, что Деви — это ее так зовут, Деви — выбрали из тысяч и тысяч девочек и назвали еще совсем маленькой земным воплощением Дурги.
— Чем-то мне все это напоминает конкурс красоты «Мисс Вселенная», — заявляю я.
— Ты абсолютно прав, дружище. Только у них там, на Востоке, все это еще круче замешано, просто хардкор какой-то. Девчонка, которую выбирают, должна обладать «тридцатью двумя достоинствами». Ну, типа, мол, голос у нее должен быть мягким и в то же время звонким, как у утки; грудь — как у льва, а шея — как морская раковина.
— Всякий раз,
— Да ну тебя, я серьезно говорю, десять лет девчонке не разрешали ходить по земле самой. Понимаешь, ее ноги не должны были касаться земли. Какие-то чуваки таскали ее повсюду в этом, ну, как его… с балдахином который. Хрен с ним, главное другое: люди вдоль дороги выстраивались, чтобы прикоснуться к ним — ну, к ногам этой девчонки, — якобы это приносит удачу. Даже сам король Непала и тот раз в год встает перед нею на колени и целует ей пятки.
— Ты думаешь, что при такой жизни она захочет общаться с тобой — с простым смертным?
— А вот тут-то и начинается самое интересное: чисто технически она больше не богиня. Талиджу означает девственница. Ну а с того самого дня, когда она теряет невинность, вся эта байда заканчивается: считается, что Дурга начинает искать себе новое земное воплощение. А что же с нашей Деви? Да вот что: представляешь, сегодня она богиня, а завтра — самая обыкновенная женщина с серьезнейшими проблемами в самоопределении и весьма неадекватной самооценкой. В общем, то самое, что мне нужно. Девочки с проблемами всегда были в моем вкусе.
— Мудак ты все-таки, Рэй, по-другому не скажешь.
— И не говори, сам знаю, что мудак, но ничего не могу с собой поделать. — Рэй злорадно ухмыляется. — Слушай, а как так получилось, что мы заговорили про Деви?
— Ты сказал, что в Корею собираешься…
— Да, в Корею…
— …чтобы увидеть богиню из Непала, которая… Слушай, не понимаю, а она-то что в Корее делает?
— Да просто моделью работает. Рекламщики из «Виктории» подрядили ее на ту же рекламную кампанию, в которой должна сниматься и Кей. Вот почему мы все и едем в Корею. Сделай ей сюрприз. Девчонкам такая хрень нравится. Чем больше ты их удивляешь, тем меньше они способны думать. То есть мозг у них отказывает, и соображать им приходится уже совсем другим местом.
— Соблазнительно, конечно, превратить Кей в секс-зомби, чтобы истекала слюной при одном взгляде на меня. Но есть в этом деле одна загвоздка: у меня бабла не хватит на такой перелет.
— Сдурел, что ли? Ни один нормальный человек не летает за свои деньги. Полетишь бесплатно.
— Нет, это ты полетишь бесплатно. Ты — фотограф. А наркокурьеры оплачивают билеты за свой счет.
— Поедешь не как нарковоз, а просто как курьер. В этом городе до хрена контор, в которых тебе еще и спасибо скажут за услугу. Короче, суть в том, что ты находишь человека, которому нужно что-нибудь отвезти в Корею. Он сам или его фирма оплачивает тебе билет.
— Курьер, говоришь? Что-то не верится мне, что все это будет абсолютно законно.
Рэй хохочет.
— И это мне говорит человек, который зарабатывает на жизнь доставкой марихуаны по мелочовке.
— Нет, старик, ты не сравнивай. Одно дело — розничная дистрибуция некоторых товаров растительного происхождения. Контрабанда, брат, это совсем другая хрень. Лучше туда и не соваться. Ты что, никогда «Полуночный экспресс» [19] не смотрел?
— Перестань. Пошутили, и хватит. Я имел в виду нормальных бизнесменов, ведущих законный бизнес. Серьезно, один мой приятель так всегда поступает. Главное — найти нужного человека в нужное тебе время. А возить приходится разное. В основном — важные; документы. Контракты там всякие и прочую байду У тебя минут десять уйдет на то, чтобы отдать их кому надо, зато перелет туда и обратно обойдется совершенно бесплатно.
19
«Полуночный экспресс» — выпущенный в 1978 г. фильм Алана Паркера по сценарию Оливера Стоуна, экранизация одноименной автобиографической книги Билли Хейса о том, как его посадили в турецкую тюрьму за попытку вывезти гашиш.
— Туда сколько — часов десять лететь, наверное? — интересуюсь я, мысленно удивляясь тому, как легко дала трещину моя оборона. — Понимаешь, тут такое дело: я просто не могу больше отпрашиваться с работы.
— Какие десять, часов двадцать, не меньше.
— Не пойдет. Мне в понедельник уже снова нужно быть здесь. Если я все правильно понимаю, то сутки туда и сутки обратно — и в результате, у меня не остается времени на то, чтобы… В общем, ни на что не остается.
— А вот и ни хрена-то ты и не въезжаешь, — с идиотской ухмылкой на физиономии заявляет мне Рэй. — Ты забыл про международную линию перемены дат.
— Ты бы хоть по слогам повторил. Соображай, с кем беседуешь: меня ведь даже из колледжа выперли. А дальше Канады я никогда нигде не бывал.
— Понимаешь, фишка в том, что когда ты летишь через эту линию, то каким-то манером время поворачивается вспять. Как это происходит, хрен его разберет, сам не знаю. Но в общем, ты вылетаешь из Кореи в понедельник в шесть утра и возвращаешься в Нью-Йорк в те же шесть утра того же понедельника. Может быть, даже раньше.
— Что-то не верится. Сказки, наверное, все это.
— А в то, что тебе Кей засадить удастся, ты верил? Однако видишь — чудеса случаются.
Мы оба непроизвольно оборачиваемся и смотрим на танцпол. Кей ловит наши взгляды и улыбается в ответ, шутливо закатывая глаза, — как же, мол, достал ее партнер по танцу, этакая карикатура на Эм-Си Хаммера.
За несколько минут до полуночи Роско настежь распахивает окна. Я наконец оказываюсь в номере с балконом — прямо как в «Сиде и Нэнси». Прохладный уличный воздух бодрит, и при этом я почти физически ощущаю, что он насквозь пропитан предчувствием Нового года и ожиданиями перемен к лучшему, которых ждут миллионы людей, собравшихся в новогоднюю ночь на улицах. Прощайте, восьмидесятые! Наступающие девяностые просто обязаны быть лучше и счастливее. Кей берет меня за руку и крепко сжимает мою ладонь. Как только часы начинают бить двенадцать, мы приступаем к публичной демонстрации наших нежных чувств друг к другу. Вволю нацеловавшись, мы буквально через несколько минут снова спускаемся в мой номер и удовлетворяем сжигающую нас обоих страсть уже наедине.
Глава 14
Первое января нового года выдается для меня рабочим днем. Причем гораздо более напряженным, чем обычно. Моя «Моторола» жужжит весь день напролет. Похоже, весь Нью-Йорк мучает страшное похмелье и, как минимум, половине его жителей нужно чем-то его загасить. От желающих подлечиться отбоя нет. А я, собственно говоря, вместо Деда Мороза играю на этом утреннике доктора Айболита. Больше всего на свете мне не хотелось оставлять Кей одну. Увы, пришлось вылезать из постели и очухиваться после вчерашнего уже по ходу работы.