Бог войны
Шрифт:
В изменчивом мире демонстрация силы всегда привлекала людей в храмы бога войны. Кратос и сам не раз использовал этот прием, он был чуть ли не земным воплощением Аресовой власти, а его воины верили, что бог, утративший почитателей, просто сгинет, словно туман с восходом солнца. И если Афину ждет такая участь, то надежда Кратоса отомстить бывшему хозяину испарится вместе с ней. И кошмары будут преследовать его до тех пор, пока не сведут с ума.
Еще несколько ударов в стену показали, что она выстоит даже против недюжинной силы спартанца. Он пошел обратно, но не успел дойти до развилки, на которой его оставила Афродита, как вдруг по воде
Из темных вод, сверкнув клыками, выскочила огромная змея — ее голова была больше, чем его кулак. Яд, стекавший с зубов, дымился во мраке, а вода в том месте, куда он канал, закипала. Кратос защитился одним мечом, а другим ударил в ответ — и голова вместе с обрубком шеи взмыла в воздух. Змеиное тело забилось в конвульсии, но отсеченная голова продолжала атаковать, злобно сверкая черными глазами. Тогда Кратос вонзил в нее оба клинка и не вынимал до тех пор, пока эта мерзость не сдохла.
Взглянув вперед, спартанец заметил еще несколько змей. Они приближались, держась под самой поверхностью темной воды, и деваться от них было некуда. Одна тварь впилась зубами ему в наголенник, явно надеясь прокусить толстую бронзу. Кратос решил не испытывать судьбу и ударом клинка раскроил хрупкий череп, однако зубы вместе с костью челюсти так и остались у него на доспехах. Вода вокруг забурлила от кишевших там змей, им не было числа. Кратос принялся с остервенением молотить мечами, создавая перед собой смертельный щит, и двинулся к развилке. Вскоре вода, смешавшись со змеиной кровью, покрылась багровой пеной, и все стихло. Слышалось лишь тихое журчание капель, стекавших по стене.
Кратос посмотрел в воду и заметил какое-то движение, но это были не змеи. Он топнул, желая раздавить того, кто бы там ни находился, но вдруг нога провалилась в какое-то углубление. Не понимая, что происходит, спартанец проделал то же самое второй ногой и нащупал еще одно углубление. Он замер, прислушиваясь к ощущениям, а когда двинулся вперед, почувствовал легкую вибрацию, которая, поднимаясь по его телу, заставляла дрожать цепи на запястьях.
Спартанца заинтриговал светящийся мох, который рос на стенах. Когда он вынимал ногу из углубления, мох гас. Стоило вернуть стопу на место, как он загорался снова.
Кратос протянул руку к ближайшему кусту, но мох, извиваясь, словно змея, увернулся от пальцев. Спартанец тихонько зарычал с досады — это был единственный звук, за исключением слабого журчания воды.
В конце концов, кроме мха, здесь не было ничего примечательного. Кратос наугад ткнул пальцем, и на этот раз мох не увернулся, а беспокойно зашевелился вокруг того места, на которое приходился нажим. А вот это уже интересно… Кратос нажал посильнее — на этот раз ничего не произошло.
Тогда он выбрался из углублений, заставив мох погаснуть, и пошлепал в конец туннеля, но наткнулся лишь на очередную глухую стену. Дальнейшие поиски показали, что выхода из системы подземных туннелей действительно нет, по крайней мере, Кратос его не нашел. Он потянулся было за клинками Хаоса, но остановился.
— Обе руки. Должно быть что-то, для чего потребуются обе руки.
Спартанец опять вставил ноги в подводные углубления и принялся водить пальцем по стене справа от себя, пока мох снова не закружился вокруг определенной точки. Кратос нажал на нее. Ничего.
Он
— Зевс всемогущий, — прошептал он, с изумлением наблюдая, как часть потолка пошла вниз.
В другой раз он бы отскочил и приготовился обороняться, но теперь оставался на месте до тех нор, пока потолок не опустился участок за участком, превратившись в лестницу, ведущую наверх. Отняв пальцы от стен, спартанец поспешил к ней и вспрыгнул на первую ступень как раз в тот момент, когда лестница начала складываться обратно. Поднявшись наверх, Кратос оказался в помещении, где пол находился в локте над тихо журчавшим ручьем, русло которого было выложено из плотно пригнанных друг к другу камней. Спартанец отряхнулся от воды и кончиком меча содрал с наголенника останки змеи, подивившись ее цепкости.
Впрочем, эти ядовитые водяные твари не шли ни в какое сравнение с той, по чью душу явился Кратос. Ему предстояло не только встретиться с чудовищем, неосторожный взгляд в лицо которому мог превратить его в камень, но и отыскать нужную горгону. Медуза — главная из сестер, но как отличить ее от остальных, не будь у нее на голове короны, а в руках скипетра?
Из сухого коридора, что начинался прямо перед Кратосом, донеслись шаркающие шаги — кто-то приближался. Спартанец выхватил клинки, однако, повинуясь какому-то инстинкту, решил не драться. А вдруг и на сей раз, как и в случае с секретным люком, к победе должна привести смекалка? Кратос отступил назад и почти целиком скрылся в нише с пустыми полками. В стенах комнаты он заметил еще несколько таких же ниш, но там на полках стояли разные предметы. Можно было ожидать, что вошедший захочет что-то отсюда взять, а значит, даже не заглянет в нишу, которая, по его мнению, пуста.
А если нет, то на этот случай у Кратоса есть клинки. И кто бы ни вошел сюда, он найдет быструю и кровавую смерть.
Вошли двое. Первый, горбун, вел старика, у которого на глазах была грязная повязка. Они принялись доставать с полок разные коробки. Горбун нагрузил на слепого вдвое больше, чем взял сам.
— Как ломит спину! — жаловался он. — Возьми одну из моих.
— Я едва стою на ногах, Юрр, но что же делать, давай. Мы не успеем сходить дважды. Если опоздаем, госпожа Медуза накажет обоих.
— Опять, — добавил Юрр. — Каждый день побои, это невыносимо. От них у меня уже гноится спина.
И обременил спутника еще несколькими тяжелыми коробками, а сам взял всего пару легких.
Кратос проводил их взглядом: слепой едва плелся под непомерным грузом, тогда как горбун шагал довольно бодро. Впрочем, спартанцу это было безразлично. Он лишь отметил, что в этом подземелье, очевидно, есть два типа людей: те, кто делает всю работу, и те, кто может видеть. Он принадлежал к последним и был весьма этим доволен.
Кратос последовал за слугами, лишь тихонько хлюпая мокрыми сандалиями и оставляя отметки на светящемся мхе. Надо позаботиться о том, чтобы выйти отсюда, если все получится. Может быть, Афродита просто перенесет его обратно в Афины, но не исключено, что сначала ему придется вернуться туда, откуда он начал свой путь. Необходимо быть всегда готовым к предательству. Особенно со стороны богов.
— Эй ты, гадкий червяк, неси обед! — раздался новый голос из освещенной комнаты прямо по коридору.