Богач, бедняк
Шрифт:
– - Просто Руди, конечно,-- ответил он.
Если бы здесь больше никого не было, он грубо схватил бы ее, сжал, стал целовать это маленькое, соблазнительное личико, эти влажные, насмешливые, такие податливые, такие манящие губы.
– - Все, условились,-- сказала она.-- Сони, называй его просто Руди.
– - Хелло, Руди,-- тут же послушалась ее захмелевшая подружка. А ей-то что? Она не работает у него в магазине.
– - Бенни, теперь ты,-- скомандовала мисс Соамс.
Ларсен бросил умоляющий взгляд на Рудольфа.
– - Не обращайте внимания,-- сказал он.-- Она перебрала.
– -
– - Ладно, Руди,-- неохотно произнес Ларсен.
– - Руди, человек-загадка,-- продолжала в том же духе мисс Соамс, потягивая вино из стакана.-- Как только закрывается магазин, он куда-то исчезает. Никто не видит его нигде, кроме как на работе, ни мужчины, ни женщины, ни дети. Особенно женщины. Только на первом этаже нашего магазина работают двадцать смазливых девушек, которые по ночам обливают слезами свои подушки, мечтая о нем, не говоря уже о девушках в других отделах, но он проходит мимо с неприступным видом, с холодной, бессердечной улыбкой.
– - Где, черт побери, ты научилась так высокопарно выражаться?– спросил смущенный Рудольф. Ее речь забавляла его, и в то же время он был польщен.
– - Она -- "книжный червь",-- объяснила мисс Пакард.-- Проглатывает по книге в день.
Мисс Соамс не обратила на ее слова никакого внимания и продолжила монолог:
– - Перед вами секрет, окутанный тайной, как однажды удачно выразился мистер Черчилль по другому поводу. Как сообщают, по утрам, на рассвете, он совершает пробежки в компании цветного мальчишки. Чем вдохновляет его этот цветной паренек? Что он ему дает? Его также видели в Нью-Йорке, в нищенских кварталах. Какие грехи совершает он в этом большом городе? Почему он не грешит там, где живет?
– - Бетси,-- в который раз одернул ее Ларсен.-- Пошли лучше покатаемся на лыжах.
– - Ладно. Настраивайтесь на ту же волну в следующее воскресенье, и, возможно, вам ответят на все интересующие вас вопросы,-- продолжала мисс Соамс.-- А сейчас можешь поцеловать мне руку.-- Она протянула ему изящно изогнутую руку, и Рудольф, слегка покраснев, поцеловал ее.
– - Мне пора возвращаться в город,-- сказал он.
Счет лежал на столике, и Руди положил рядом несколько купюр -- всего пятнадцать долларов, вместе с чаевыми.
Когда они вышли из ресторана, шел небольшой снег. Мрачная, опасная гора нависла над ними. В этой легкой завесе снега были видны лишь ее расплывчатые очертания.
– - Спасибо за ланч, мистер Джордах,-- сказал Ларсен. (Одного фамильярного "Руди", кажется, ему вполне хватило.)
– - Пошли, Бетси,-- позвал мисс Соамс Ларсен.-- Заберемся на склон, спустимся вниз, и ты отрезвеешь -- винных паров как не бывало.
– - Я возвращаюсь в город со своим добрым, старым приятелем Руди, на его бросающем вызов смерти мотоцикле,-- заявила мисс Соамс.-- Разве не так, Руди?
– - Во время этой поездки ты продрогнешь до костей, ведь ужасно холодно,-- пытался отговорить ее Рудольф, глядя на ее маленькую, такую хрупкую фигуру в ветровке, с этими несообразно большими очками, прижатыми резиновой ленточкой к лыжной шерстяной шапочке. В этих не по размеру очках голова у нее казалась очень большой -- слишком массивное обрамление для ее маленького озорного личика.
– -
– - Не берите ее с собой, если не хотите,-- с тревогой в голосе сказал Ларсен, чувствуя ответственность за свою подружку.
– - Ничего, пусть садится,-- позволил Рудольф.-- Я постараюсь ехать медленно и присмотрю за ней, чтобы не свалилась по дороге.
– - Взбалмошная девчонка,-- бросил Ларсен, все еще волнуясь за нее.-Совсем не умеет пить. Но она не хотела вас обидеть.
– - Она меня ничем не обидела, Бенни,-- Рудольф дружески похлопал Ларсена по плечу под толстым свитером.-- Не волнуйся. И разузнай для меня все об этом амбаре, ладно? Ну а теперь назад, в привычный до боли мир бизнеса.
– - Непременно узнаю, мистер Джордах,-- отозвался Ларсен.
Рудольф, дав по газам, сорвал мотоцикл с места. Они быстро выехали со стоянки у ресторана. Мисс Соамс тесно прижалась к нему, крепко обняв его руками за талию. Ларсен со своей невестой махали им вслед рукой.
Хотя снега на дороге было не слишком много, Рудольф ехал очень осторожно. Мисс Соамс крепко обнимала его руками за талию, и он лишь удивлялся, какие сильные руки у такой хрупкой на вид девушки. Хотя она прилично выпила, но все же не теряла равновесия и с легкостью наклонялась вместе с ним то в одну, то в другую сторону на поворотах. Время от времени она что-то напевала, очевидно, те песни, которые ей приходилось слушать целый день в своем отделе, но завывал сильный ветер, и Рудольф практически ничего не слышал -- так, какие-то обрывки мелодий, отдельные фразы песен, будто доносящихся издалека. Она сейчас напоминала ученицу, распевающую песенки для собственного удовольствия, то и дело сбиваясь. Руди нравилось мчаться с ней на мотоцикле, как понравился, по существу, и весь день. Как он рад, что мать сегодня утром снова заговорила с ним о церкви и тем самым вынудила его уйти из дома.
На окраине Уитби, проезжая мимо университета, он притормозил и спросил у мисс Соамс, где она живет. Они ехали по знакомым улицам неподалеку от студенческого городка. Еще было довольно рано, день не угас, но из-за черных облаков, нависших над головой, стало довольно темно, и во многих домах, мимо которых они проносились на большой скорости, уже зажегся свет. Увидев впереди знак "Stop", он сбавил скорость, и в это мгновение почувствовал, как мисс Соамс, оторвав одну руку от его талии, опустила ее на ширинку и потом стала поглаживать его член. Мисс Соамс, наклонившись к уху Рудольфа, весело рассмеялась.
– - Водителя отвлекать нельзя, запрещено,-- строго сказал он.-- Таковы правила уличного движения.
Но она лишь смеялась, продолжая теребить его мужское достоинство.
Когда они проезжали мимо какого-то старика, выгуливавшего собаку, тот, увидев, чем она занимается, просто остолбенел. Рудольф был уверен, что заметил его реакцию. Тогда он дал газу, но получил обратный эффект. Теперь мисс Соамс изо всех сил уцепилась за то место, которое так энергично ласкала.
Он доставил ее по указанному адресу. Старый дощатый дом на одну семью, перед ним -- порыжевшая лужайка. В окнах света не было.