Богач, бедняк

Шоу Ирвин

Когда он познакомился с ней, он рассказал, что ему девятнадцать, что он закончил среднюю школу. Однажды в воскресенье вечером она сама подошла к нему на берегу озера, после того как минут пятнадцать он выкаблучивался на трамплине для прыжков в воду. Они разговорились.

– - Мне здесь очень нравится,-- сказал он тогда.-- Я такой человек, большой любитель природы. Терпеть не могу сидеть дома.

– - Разве я этого не вижу?
– - фыркнула она. Они трахнулись в лесу, прямо на земле, на одеяле, которое она всегда возила с собой в багажнике. Он так же трахнул ее сестру Эдну, на том же месте и на том же одеяле, хотя свои сексуальные подвиги он совершал в разные вечера.

Близняшки, как и все в их семье, были пропитаны духом дележа, причем дележа равного, чтобы никого не обидеть. Конечно, в основном только из-за них, этих смазливых девочек, Том торчал в этом Элизиуме и работал в ветхом гараже своего дяди. Интересно, что же он будет делать зимой, когда все леса в округе будут завалены глубоким снегом?

Он завернул крышку бензобака, повесил на крючок пистолет. Этель протянула ему доллар, но талонов на бензин у нее не оказалось.

– - А где же талоны?

– - Ты удивлен, конечно, удивлен,-- сказала она, улыбаясь.-- Все вышли!

– - Нет, они должны быть у тебя.

Этель обиженно надула губки:

– - И это после того, что мы сделали друг для друга? Неужели ты думаешь, что Клеопатра требовала за свои услуги от Антония талоны на бензин?

– - Но она не покупала у него бензин,-- возразил Том.

– - Какая разница?
– - не унималась обиженная Этель.-- Мой старик приобретает талоны у твоего дяди. Из одного кармана -- в другой. К тому же не забывай, идет война!

– - Война закончилась.

– - Да, но только что.

– - Ладно, прощаю,-- сказал Том.-- Только потому, что ты красивая девушка.

– - Ты считаешь, что я красивее Эдны?
– - спросила она.

– - На все сто процентов!

– - Я передам ей твои слова.

– - Для чего? Для чего обижать людей, какой смысл?
– - возразил он. Ему совсем не нравилась идея сократить свой гарем наполовину из-за такого абсолютно ненужного обмена информацией.

Этель заглянула в пустой гараж.

– - Как ты думаешь, люди могут заниматься любовью вон там, в этом гараже?

– - Возьми на заметку сегодня на вечер,-- посоветовал ей Том.

Она хихикнула.

– - Очень приятно испробовать все на свете. Хоть раз,-- заявила она.-- У тебя есть ключ?

– - Найду.-- Теперь он знал, чем он будет заниматься холодной зимой и где именно.

– - Ты не хочешь бросить эту развалюху и поехать со мной на озеро? Я знаю там одно местечко, где можно купаться голыми, как дикари.-- И она соблазнительно заерзала на скрипучем кожаном сиденье. Две девушки из одной семьи, и обе такие сладострастные. Просто забавно! Интересно, что думают о них отец с матерью, когда вместе с дочерьми идут в церковь в воскресенье утром?

– - Не забывай, я -- работяга,-- ответил Том.-- Поэтому я просто необходим промышленности. Вот почему я не в армии.

– - Очень хотелось бы, чтобы ты был капитаном,-- сказала Этель.-- Ужасно люблю раздевать капитанов в постели. Одну латунную пуговичку за другой. Одно удовольствие! Я бы расстегнула с большим удовольствием и твою ширинку, чтобы выпростать твой кинжал.

– - Убирайся отсюда,-- сказал Том,-- пока сюда не пришел мой дядя и не спросил меня, взял ли я у тебя талоны на бензин.

– - Где мы встретимся вечером?
– - спросила она, заводя мотор.

– - Перед библиотекой. В восемь тридцать. Идет?

– - Восемь тридцать, мальчик-любовник,-- сказала она.-- Я буду лежать на жарком солнце весь день, думая о тебе и страстно вздыхая.-- Помахав ему на прощание, нажала на педаль газа, и машина рванула с места.

Том сидел в тени на сломанном стуле. Интересно, размышлял

он, разговаривает ли его сестра Гретхен в таком игривом тоне с Теодором Бойланом? Сунув руку в пакет, извлек оттуда второй сэндвич, развернул его. Он был завернут в сложенный вдвое лист бумаги. Том развернул обертку. На ней увидел написанную карандашом аккуратным почерком старательной школьницы фразу: "Я люблю тебя". Том разглядывал признание. Он сразу узнал, чей это почерк. Клотильда всегда предварительно составляла список всего, что ей нужно заказать по телефону, и хранила этот список на полке в одном и том же месте на кухне.

Том тихо присвистнул и громко прочитал фразу: "Я люблю тебя".

Ему совсем недавно перевалило за шестнадцать, но голос у него по-прежнему оставался высоким, как у мальчишки. Ничего себе: двадцатипятилетняя женщина, с которой он, по сути дела, и парой слов не обмолвился! Осторожно сложив оберточную бумагу, он сунул ее в карман. Долго смотрел на поток машин, едущих быстро по дороге к Кливленду. Потом неторопливо стал есть сэндвич с беконом, с веточкой зеленого салата, помидорными кругляшками, обильно политыми острым майонезом.

Он знал, что сегодня вечером он на озеро не поедет ни за какие копченые жареные сосиски.

II

"Пятеро с реки" играли мелодию из "Твое время -- мое время", а Рудольф исполнял на трубе соло, вкладывая все свои чувства в исполнение. Еще бы! В зале за столиком сидела Джулия. Она, не спуская с него своих красивых глаз, увлеченно слушала его игру. "Пятеро с реки" -- так назывался джаз-банд Рудольфа. Он играл на трубе, Кесслер -- на контрабасе, Уэстерман -- на саксофоне, Дейли -- на ударных и Фланнери -- на кларнете. Это он, Рудольф, придумал название для своей группы. "Пятеро с реки", потому что все они жили в Порт-Филипе, на реке Гудзон, и потому что, как ему казалось, в таком названии есть что-то и профессиональное, и артистическое.

Они заключили контракт на три недели и играли по шесть вечеров в неделю в придорожном ресторане неподалеку от города. Он назывался "Джек и Джилл" и представлял из себя громадную, обшитую досками развалюху, которая вся сотрясалась до основания от топота ног танцующих. В ресторане был и бар с длинной стойкой, маленькие столики для посетителей. Большинство клиентов здесь пили только пиво. Вечерами по воскресеньям требования к их внешнему виду со стороны владельцев ресторана не были столь строгими, как обычно. Ребята надевали рубашки с открытым воротничком, а девушки -- узкие обтягивающие брючки. Сюда приходили стайками девушки, обычно без кавалеров, в надежде, что кто-нибудь пригласит их на танец, а тем временем танцевали с подругой. Конечно, этот ресторанчик не сравнить с "Плазой" на Пятьдесят второй улице в Нью-Йорке, но все же здесь платили музыкантам неплохие бабки. Рудольф играл на своей трубе, и ему было очень приятно видеть, как Джулия покачала головой, отказывая какому-то мальчишке в пиджаке с галстуком, явно из младших классов. Он подошел к ее столику и пригласил ее на танец.

Родители Джулии разрешали дочери оставаться с Рудольфом допоздна по вечерам в воскресенье. Потому что они ему, несомненно, доверяли. Рудольф всегда нравился всем родителям -- этого у него не отнимешь. И у них были все основания для такого доверия. Если бы она только попала в жесткие объятия крепко выпившего парня, которые целовались и обнимались здесь со всеми подряд, демонстрируя свое превосходство аффектированной манерой говорить, то Бог ведает, в какой переплет она могла бы попасть. Этот ее жест -отрицательное покачивание головой -- сулил ему обещание, он свидетельствовал о возникшей симпатии между ними.