Богачи
Шрифт:
Очевидно, что она оказалась в полосе неудач — этот брак стал ее третьей по счету серьезной ошибкой за последние два года. Когда же придет конец этой черной полосе? Хватит ли у нее сил дождаться светлой, которая непременно наступит? Сначала Хант, потом маленький Дэвид, теперь Аксел. Возможно, ей на роду написано быть несчастной в любви. Наверное, она привлекает как раз тех мужчин, которых не умеет удержать. Тиффани не любила копаться в своей душе и никогда раньше не занималась самоанализом — вероятно, пришло время сделать это. А вдруг она сама внушила себе, что должна непременно быть несчастной? Что, если она хочет этого и, будучи от природы лишенной самоуважения,
Но ведь это абсурд! В отношении Ханта это еще могло оказаться правдой, но никак не в случае с Акселом. Он был красивым, умным и сильным мужчиной, без малейшего налета гомосексуальности. Как можно было догадаться о его тайном пороке? И тем не менее она должна была это сделать. Шестилетний опыт работы в театре и на телевидении не мог не подсказать ей, что что-то неладно. Так, наверное, и было, просто она не хотела замечать очевидного и обманывала себя. Почему? Вероятно, ей требовалось наказать себя за то, что случилось много лет назад, в далеком-далеком прошлом? Тиффани встряхнулась и закрыла глаза. Нет, в такую рань нельзя принимать серьезных решений, тем более после того, как не поспишь сутки.
Дома Тиффани первым делом отправилась на кухню. Надо было сказать Глории, что Аксел ушел. В подробности вдаваться не следует, достаточно сообщить, что с этого дня она снова будет жить одна, как прежде.
Звук его голоса заставил ее вздрогнуть и похолодеть. Он доносился из спальни. Не помня себя от страха, Тиффани толкнула дверь ногой и распахнула ее настежь. Аксел сидел на постели, закутанный в полотенце и еще мокрый после душа, и разговаривал с кем-то по телефону.
Тиффани развернулась и пошла в мастерскую. Она опустилась в мягкое кожаное кресло и сжала виски ладонями. Голова у нее кружилась, перед глазами плыли черные круги, как бывает на грани обморока. Она с усилием поднялась и достала из-под рабочего стола бутылку виски. Стараясь собраться с мыслями, она сделала глоток прямо из горлышка и провела дрожащей рукой по лбу. На нем застыли крупные капли холодного пота. Почему же Аксел не ушел? Он должен был сделать это еще вчера вечером.
В этот момент дверь открылась, и в студию вошел Аксел. Его узкие бедра обтягивали голубые джинсы, на широкой загорелой груди поблескивал золотой медальон. Аксел с минуту молча смотрел на нее, и только потом сказал:
— Я не мог уйти, не поговорив с тобой, Тифф.
У нее заныло сердце. В голосе Аксела было столько раскаяния и боли, что ей стоило неимоверных усилий не разрыдаться.
— Увиденное тобой не означает, что я тебя не люблю, — осторожно подбирая слова, продолжал он. — Поверь мне, Тифф, я люблю только тебя. Ты часть моей души. У меня никогда не было человека более близкого, чем ты. Ты мне веришь?
Тиффани молчала. Она боялась, что если произнесет хоть слово, то не сможет владеть собой. Аксел смущенно потоптался на месте, а потом снова заговорил:
— То, что произошло, не меняет моего отношения к тебе. Я люблю тебя так сильно, как только мужчина может любить женщину.
— Но ты так же любишь и мужчин, — ответила Тиффани, и в ее тоне не было упрека. Только равнодушная констатация факта.
— Я долгие годы был голубым, Тифф, это правда. У меня не возникало тяги к женщинам. Но однажды все переменилось. У меня появилась подружка, потом еще одна… и наконец я встретил тебя. Тифф, любимая, ведь это самое главное! Зачем придавать значение остальному? Я обещаю тебе, что ничего подобного больше не произойдет. Мне убить себя хочется за то, что я притащил сюда этого парня! Мы зашли просто пропустить по стаканчику, потом я услышал твое сообщение на автоответчике… сам не понимаю, как это произошло!
Тиффани внимательно посмотрела на него. Щемящая боль пронзила ее сердце при виде этого красивого, великолепно сложенного мужчины с бронзовым торсом и печальными синими глазами. Как жаль, что все это пропадает втуне! И все же можно было догадаться о его склонности! Не может такой красивый мужчина не флиртовать с женщинами, а между тем она ни разу с момента свадьбы не ловила его за этим занятием. Вот тут бы ей и понять, что это неспроста — если не одно, так другое.
— С тех пор как мы поженились, у тебя ведь была не одна связь, да? — спросила она.
— Да, — после недолгой паузы ответил Аксел. — Я ничего не мог с собой поделать, Тифф, хотя и очень старался! Но я никогда не переставал любить тебя. Ты должна мне верить! Секс ничто по сравнению с настоящей любовью и дружбой, которые нас связывают! — с этими словами Аксел рухнул перед ней на колени и попытался взять ее за руку, но Тиффани отпрянула, словно он собирался ее ударить.
— Не нужно, Аксел, — взмолилась она. — Пожалуйста. Я тоже тебя люблю, но это дела не меняет. Я не могу провести остаток дней с мыслью, что ты лжешь и мне суждено делить тебя… Бог знает с кем. Почему ты не признался мне в этом до свадьбы? — воскликнула она в порыве внезапной злобы. — Я хочу жить с мужчиной в браке и доверять ему! Ты не можешь требовать, чтобы я оставалась с тобой, после того как ты переспал с половиной мужчин в городе!
Аксел сел на пятки и сложил руки на коленях.
— Дай мне последний шанс, Тифф. Помоги мне, давай вместе что-нибудь придумаем… Я действительно люблю тебя и хочу быть с тобой. Разве мы не были счастливы вдвоем? Мог ли кто-нибудь еще, кроме меня, сделать твою жизнь веселой и радостной? С кем, кроме меня, тебе было так хорошо?
— Да, это правда. Я была счастлива с тобой. Но прежнего не вернешь. Если ты по-настоящему любишь кого-то, то не станешь причинять ему боль… вне зависимости от своей сексуальной ориентации. Любить — значит отдавать, а не притворяться, что отдаешь, и при этом тайно жить своей жизнью. Я не понимаю, зачем ты женился на мне? — с горечью воскликнула Тиффани. — Зачем ты притворялся, что нормален? Кем я для тебя была? Развлечением? Очередной победой над слабым полом? Или ты хотел благодаря мне избежать одинокой старости и обеспечить себе репутацию нормального человека?
— Ерунда! — вскричал Аксел и резко поднялся. — Я женился на тебе, потому что полюбил. Ты была нужна мне, Тифф. Я ни с кем не был так счастлив, как с тобой. Я не знал раньше, как бывает, когда рядом с тобой есть человек, ради которого живешь, в котором можешь найти поддержку и понимание. Ты же знаешь, голубые не могут любить так, как нормальные люди.
— Я знаю! Я шесть лет проработала в театральной среде и перевидала сотни голубых. А тебе удалось обмануть меня. Я ни за что бы не догадалась, что ты тоже…
Тиффани невольно вспомнила те ночи, когда они были близки, то, с какой страстностью и непритворной нежностью он любил ее. Аксел был сотворен для любви. Она закрыла лицо руками, чувствуя, что если этот мучительный разговор продлится еще немного, у нее не хватит сил совладать с собой.
— Значит, все кончено? — прошептал Аксел.
Тиффани вскочила и задела локтем деревянный стакан с карандашами и кистями, стоявший на краю стола. Он отлетел к стене, и карандаши веером рассыпались по полу.