Богачи
Шрифт:
Джо погрузился в собственные тягостные раздумья. Он планировал для своих детей блестящее будущее, и ни один из них не оправдал его надежд. Одному Богу известно, где сейчас Закери. Джо беспокоился за него, хотя готов был растерзать сопляка собственными руками, как только тот отыщется. Бестолковый слабовольный подонок! А он-то, старый дурак, думал увидеть его в один прекрасный день во главе «Квадранта»! Невыразимая печаль и жалость к самому себе нахлынули на Джо. А Тиффани! Совсем потеряла голову из-за своего любовника. Ладно бы хоть что-то стоящее было… Правда, она сделала вполне удачную карьеру, и в газетах ее хвалят… Но какой в этом прок? Хорошо, теперь она может почивать на лаврах, а дальше
Господи, какая скука! Жаль, что сегодня не ожидается гостей, и пойти им некуда. Очень трудно сидеть вдвоем за обеденным столом и мучительно подыскивать темы для разговора. Так и свихнуться недолго. Джо потушил сигару и резко поднялся.
— У меня дела, — заявил он и вышел из столовой, чувствуя, что если еще немного пробудет наедине с Рут, то впадет в настоящую депрессию.
Рут налила себе бренди, решив смешать свою любимую водку с тоником позже у себя в комнате. Она наконец отложила салфетку и задумалась над тем, отчего Джо в последнее время стал таким раздражительным и малоприятным. Или он всегда был таким, а она этого просто не замечала? Рут постаралась вспомнить то время, когда они только поженились. Тогда Джо был полон энтузиазма, горел желанием достичь вершины социальной лестницы, стать богатым и могущественным. Рут помнила, как они с Сигом работали над проектом «Квадранта», как праздновали каждую маленькую победу, мечтая о больших. Возможно, жизнь устроена так, что богатство и счастье несовместимы?
Рут протянула свою ухоженную, с безупречным маникюром руку к вазе и, зачерпнув пригоршню сладких орешков, принялась по одному отправлять их в рот. Наверное, вся беда в том, что у них появились дети. Сколько сил и нервов пошло на их воспитание! Рут вспомнила ту ночь, когда появился на свет Закери. Джо чуть не тронулся умом от счастья, когда после двух дочерей она родила ему сына. Он парил тогда на крыльях любви, осыпал ее цветами… Рут пригубила бренди, и глаза ее наполнились слезами.
Господи, как это было давно! Теперь у них с Джо раздельные спальни. Нельзя сказать, что Джо был хорошим любовником, но любой мужчина лучше, чем одиночество.
Через несколько кварталов от дома Тиффани остановила машину и открыла свой дорожный чемодан, чтобы еще раз проверить, все ли взяла с собой. В дорогу она захватила только самое необходимое. Драгоценности давно покоились в сейфе банка, меха — в специальном хранилище, так что с утра она лишь попрощалась с Глорией и, закинув чемодан в салон, отправилась в путь.
Обыденные, простые вещи — зеркало в серебряной раме, подаренное Хантом, фотография семьи, хрустальный флакон с духами — вдруг обрели для нее невероятную ценность. Тиффани с изумлением почувствовала, что уже скучает по дому. Она не сможет увидеться ни с одним из родных людей целых пять месяцев! А ее отцу, может быть, суждено никогда не узнать, какую жертву она приносит ради его благополучия. Если верить Сигу Хофману, она спасает его от длительного тюремного заключения.
Намного быстрее, чем она предполагала, ей удалось проскочить через туннель Линкольна и оказаться за пределами города. Нью-Йорк таял в дымке у нее за спиной, и назад пути не было. Впереди лежал Нью-Джерси. Все связи с прошлым порваны, ее ждет неизвестное будущее.
Охотничий уик-энд в замке подошел к концу, и Морган вместе с Гарри и его
— Мы чудесно провели время, — ворковала Генриетта Виллеслей. — Просто божественно!
Морган поцеловала ее в щеку и пригласила на ленч на будущей неделе. Наперебой звучали голоса:
— Это было замечательно.
— Нам с женой очень понравились видеофильмы… весьма занятное развлечение, — пробубнил пожилой генерал.
— Очень приятно было пожить в таком тепле. Я с ужасом думаю о возвращении в свой ледяной дом, — заметил министр.
Морган бросила взгляд в сторону графини и увидела, как та выжала из себя слабое подобие улыбки.
Когда на ступеньках лестницы появился Эндрю, Морган обратилась к нему с невинной предупредительностью:
— Вы ничего не забыли?
Он вспыхнул и смущенно рассмеялся.
— Нет, спасибо. — С этими словами он поцеловал тетю, пожал руки графу и Генри и снова обернулся к Морган.
— Вы уверены, что ничего не забыли? — настойчиво повторила она.
Эндрю молча кивнул и взглянул на графиню, ища ее поддержки, но она упорно смотрела в сторону, плотно сжав губы. Он сел в машину с остальными, и вскоре черный лимузин превратился в точку на дороге, а потом и вовсе растаял у горизонта.
— Ну, как я вас обставила, графиня? — шепнула Морган свекрови, когда граф и Гарри вышли на лужайку перед домом, чтобы поиграть с собаками.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — надменно ответила Лавиния и вошла в дом, силясь не дать волю ярости.
Морган усмехнулась и решила про себя утаить этот казус от Гарри, но все же присматривать за имуществом замка, который собиралась унаследовать.
16
Морган проснулась и сладко потянулась в кровати. Затем села и прислушалась. В доме царила полная тишина. Часы показывали начало одиннадцатого. Гарри давно ушел в галерею, а слуги, вероятно, прибирали внизу, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить сон хозяйки. Морган удобно устроилась, подложив под спину подушки, и позвонила, чтобы ей принесли завтрак.
В том, что они с Гарри теперь занимали раздельные спальни, были свои преимущества. Морган могла спокойно спать ночами и не спешить подниматься с утра. Гарри, конечно, был против, но как иначе утаить от него, что ее живот не вырос, а все такой же плоский, как раньше. Она с легкостью убедила его в необходимости спать раздельно, сославшись на доктора Снайдера, который запретил ей иметь физическую близость с мужем начиная с четвертого месяца беременности, чтобы избежать опасности выкидыша. Гарри очень расстроился, но смирился, согласившись следовать предписаниям врача ради блага ребенка. Кроме того, она теперь постоянно страдает от головокружений и тошноты, и единственный способ бороться с ними, это здоровый, крепкий сон.
— Как это ужасно, дорогой! — говорила Морган, обнимая Гарри за шею, и уголки ее губ плаксиво ползли вниз. — И все же будет лучше, если мы эти несколько месяцев поспим раздельно. Когда ты рядом, мне трудно удержаться от того, чтобы любить тебя… это сплошная мука.
Гарри понимающе согласился. Для него самого оказалось невероятно трудным каждый день видеть жену, соприкасаться с ней и подавлять в себе плотское желание.
Морган ни на мгновение не забывала о том, что срок ее беременности перевалил за пять месяцев. Она не снимала панталоны, удерживающие на ее животе маленькую подушечку, даже на ночь. Этот маскарад оказался очень эффектным. Одурачить такого неопытного простофилю, как Гарри, труда не составляло. Да и у остальных ее беременность не вызывала никаких подозрений, тем более что Морган только и говорила о предстоящих родах, покупке ползунков и обустройстве детской.