Богатым быть не вредно
Шрифт:
– Зато все остальное я добыл себе сам! – хвастливо подчеркнул сын. – Поэтому я и глава нашего семейства.
– А гены чьи? Чьи?!
В это время соловьем пропел квартирный звонок, и мужчины зашевелились. Открывать пошел хозяин квартиры.
Всеволод Львович встретил Кукушкина, как давнего знакомого.
– О, вот вы мне как раз и нужны! – воскликнул он, будто знал Васю много-много лет. – Прошу, мой друг.
В гостиной Кукушкин не мог скрыть своего удивления.
– О, я, кажется, попал в рай еще при жизни! Очень жаль, если его когда-нибудь закроют на ремонт.
– Не волнуйтесь, молодой
– Рад познакомиться – Василий Васильевич! – представился гость, не отводя взгляда от комнатного фонтана. – А скажите, вот… самолет вы могли бы купить?
– Куда же мне на нем лететь? – развел руками Хитроумов-младший. – О, понял! Вы, наверное, имеете в виду туда, куда Макар телят не гонял.
Вася промолчал и с поклоном улыбнулся Хитроумову-старшему, подчеркивая тот факт, что они уже знакомы. В ответ ему тявкнула Элоночка и угодливо помахала хвостиком немного обеспокоенному старику.
А Всеволод Львович начал знакомить гостя со своей квартирой:
– Как видите, это моя пещера. Вот комната моей мамы. Я вас потом с ней познакомлю. Дальше – моя комната и комната жены. Это комната дочери. Имеется также отдельная комната для нашего меньшего друга, – он любовно погладил Элонку по спине, благо Хитроумов-старший шел рядом с ними. – Правда, небольшая – всего двенадцать метров. Ну, с кухней, ванной и туалетом я пока вас знакомить не буду… А у вас?
– У меня… тоже так же, только все вместе, – процедил сквозь зубы Вася.
– Приятно, что вы шутник!
– Еще бы, – гость скопировал улыбку хозяина. – И главное – не из милиции.
От взгляда Хитроумова Кукушкина на мгновение пронзило током. Но у хозяина хватило выдержки, чтобы деликатно спросить:
– Какой у вас заработок?
– У меня твердый оклад – двести.
– Твердый оклад – это пособие по безработице, молодой кент. А зарплату каждый мыслящий мужчина должен делать себе сам. Это есть его деловые способности, умноженные на хозрасчет. М-да… Если бы вы знали, как меня утомляет наша безработица! Я устаю от нее больше, чем от самой тяжелой работы.
– Другой бы с вами спорил, а я не буду, – согласился Кукушкин и искоса посмотрел на притихшего Льва Борисовича, который стоял под пальмой и задумчиво почесывал густую шерсть своей собачки.
– Представляете, утром встаешь – ни в трамвай, ни в троллейбус попасть невозможно, – Всеволод Львович говорил таким тоном, будто рассказывал анекдот. – Все спешат на работу. Казалось бы, вот идеальный народ! А придите на работу – сидят и ничего не делают. Спрашивается, зачем спешили? Никто не ответит. Ответить, конечно, могут – плевком в харю. Парадокс? Парадокс. Или зайдите в любой магазин – хоть шаром покати! Только откуда, скажите на милость, в домашних холодильниках и шкафах появляется то, чего днем со свечой не сыщешь на прилавках и даже на витринах?
– Да, сия тайна покрыта мраком, – усмехнулся гость, вспомнив рыбный завтрак, недавно приготовленный Любой.
– Для нас это отнюдь не тайна, – сказал Всеволод Львович, поглаживая вспотевшую лысину. – Но мы не проболтаемся. Нет, нет! Пусть одни хранят самое дорогое в памяти, другие – на сберкнижке, а мы – на замке. Вот так-то! Кто из нас прав? Ну-ка рассудите.
– Когда-нибудь судьи рассудят, – кашлянул гость в кулак, разглядывая поющих канареек в роскошных клетках. – А почему у вас такое однообразие – канарейки да канарейки?
Лев Борисович отпустил Элоночку побегать и ответил за сына:
– До судьи далеко, как до Бога! Да и неведомо еще, кто вправе судить, а кто нет. Я считаю, что каждый мало-мальски мыслящий человек – сам себе судья. Поймешь это – судьба в твоих руках, а не поймешь – все твои надежды будут на Бога и на добрых людей, которые, как доказано наукой, практически вымерли. А канарейки, молодой кент, это птицы счастья. И пение у них божественное. Да, божественное! Вы только вслушайтесь, как сладко разливаются их голоса. Это же чудо-оркестр! Знаете, когда я слышу этот оркестр, мне кажется, что где-то рядом стоит волшебная машинка и чеканит золотые монеты. А они рассыпаются и рассыпаются по мраморному полу. Как золотой дождик. Вы слышите, какой это приятный золотой звон! Эх, даже умирать не хочется! – он прослезился и для пущей убедительности приложил руку к сердцу. Ему подтявкнула Элонка и завертела хвостиком, за что была награждена воздушным поцелуем.
Кукушкин чуть было не поверил в искренность старика, но жесткая и, надо полагать, честная мысль Хитроумова-младшего: «Ну, старая развалина, за всю свою жизнь не научился варить лапшу, а вешать пытается всем!» – вмиг отрезвила его.
В гостиную вошли еще два члена этой семьи. Рита от радости хотела броситься на шею Кукушкину, но Виктория Леонардовна вовремя всучила ей поднос со спиртными напитками.
– Василий Васильевич, как это мило с вашей стороны, что вы здесь! – защебетала дочь, поднеся ему фужеры и рюмки со спиртным так близко к лицу, будто он должен был их поцеловать. – Здравствуйте, здравствуйте, уникальный мой человек!
– О Риточка, с вашим появлением в этом рае стало еще светлее, – Вася поцеловал ей руку выше кисти, от чего поднос задрожал.
– Ой, неужели это правда! Боже мой, какая честь, вы не представляете…
– Рита, что ты такое говоришь, – сделала замечание дочери мать. – Почему ты решила, что Василий Васильевич не может представить…
– Ой, ну мама, что ты такое говоришь! – дочь решительно отдала поднос матери и повесилась-таки на шею гостю. – Василий Васильевич, извините, но я ничего не могу с собой поделать. Я так рада, я так рада… Вы мой бог, мой судья и моя надежда на мое счастье.
Пока что в глазах всех членов этой семьи Кукушкин был или великим оригиналом, или клоуном, или, в лучшем случае, жуликом и проходимцем, и только Рита видела в нем уникального человека. К такому выводу пришел Вася, прослушав их мысли, и, вспомнив учителя, решил: вот оно, конкретное зло, с которым надо бороться.
После просмотра семейных любительских фильмов, снятых Ритой и Всеволодом Львовичем, Лев Борисович наконец решил представить свою жену.
– Сейчас я вам, молодой-одаренный, покажу мою Мусю!.. Она у нас словно Ленин в мавзолее. Мы на нее смотрим и любим. Виточка, ты же медик, хотя и незаконченный, неужели ты не в состоянии вылечить свою свекровушку?