Богатым быть не вредно
Шрифт:
– Спасибо за угощение. Черт возьми, сколько лет держался – и на тебе!
Хитроумов, не открывая глаз, слушал их разговор и думал о том, как жестоко обошлась с ним судьба. «Господи, чем я тебя прогневил? – думал он.
– За что ты меня так унизил перед этими плебеями?! Неужели тебе не стыдно смотреть, как они жрут мой коньяк и решают мою судьбу?!» С этой мыслью магнат никак не мог согласиться. Он готов лучше сойти с ума, чем быть окончательно разоренным и оказаться в тюрьме!..
– Вот взгляните на этого комбинатора, – Вася показал на директора, который неуверенно
– Это, к вашему сведению, оскорбление! – решительно, но вполголоса заявил Хитроумов. – У вас есть доказательства?
– Докажем, Всеволод Львович, докажем. Теперь уже точно будут доказательства, – заверил Лунин.
– Вы мне об этом уже двадцать лет твердите! – директор махнул на него рукой, взял открытую бутылку коньяка и выпил прямо из горлышка для бодрости. – Нашли кого пугать. Кого – Хитроумова?! Да стоит мне только захотеть… Впрочем, мое терпение лопнуло! – Он некоторое время свирепыми ненавидящими глазами смотрел на Кукушкина, затем быстро набрал какой-то номер телефона…
Пока Хитроумов ждал ответа, Вася узнал из его четкой мысли, что он звонит начальнику внутренних дел города.
– Алло, Владимир Захарович? Здравствуйте, вас беспокоит Всеволод Львович. Да, Хитроумов. Теперь уже директор ресторана. Я вынужден вам доложить о вопиющем факте, который допустили работники ваших органов, – директор говорил решительным тоном: он понимал, что идет ва-банк, но другого выхода у него не было. – Ваши сотрудники ОБХСС майор Лунин и агент Кукушкин, именуемый у вас «инкогнито», заказали в ресторане отдельный стол, отказываются платить и требуют от меня крупную взятку. Убедительно прошу принять меры. Только из уважения к вам я не сообщил об этом в другие инстанции… Хорошо, я жду.
Положив трубку, он самодовольно посмотрел на Лунина и сказал:
– Мы с вами еще поборемся, товарищ майор…
– Иван Дмитриевич, не волнуйтесь, – успокоил инспектора Кукушкин, заметив его растерянность. – Комбинатор ускоряет свое разоблачение.
– Вам лучше уйти, Василий Васильевич, – покачал головой майор. – Я к неприятностям привык, а вам они ни к чему. Честно говоря, вы посеяли недоумение не только в моем отделе…
– Нет, вы никуда не уйдете! – закричал Хитроумов и выскочил в коридор. – Товарищи, на помощь! Все сюда! Караул, избивают!..
На крик сбежались сотрудники и даже посетители ресторана. Через минуту возле кабины номер пять уже было целое столпотворение.
– Товарищи, будьте свидетелями, – продолжал оголтело кричать директор, показывая на Лунина и Кукушкина, – это они мне угрожали! Они хотели меня избить, требовали взятку, отказались платить за стол! Я был… я терял сознание. Света! Света, где ты?
– Да тут я, тут, – отозвалась старшая официантка, скрываясь за чьей-то спиной.
– Света, подтверди, что я был без сознания! Товарищи, держите их, они хотят сбежать! – Хитроумен ухватился за сердце, прислонился к стене и начал стонать.
Кукушкин и Лунин держались с достоинством. Вася даже посмеивался над комбинатором, который сейчас выглядел в его глазах жалким скандалистом.
Как утопающий, он хватался за соломинку.
– Василий Васильевич, вы ни в чем не сознавайтесь, – шепнул майор на ухо Васе, увидев, как сквозь толпу проталкивались оперативники.
– Прошу разойтись! Дайте пройти! – громыхал голос старшего лейтенанта, перекрывая общий шум. – Всех прошу вернуться в зал!
Глава 22
Лунина временно отстранили от работы, и он находился под домашним арестом. Кукушкина продержали в приемнике-распределителе около двух суток, но на дознании, кроме своей фамилии, имени, отчества, где живет и работает, он ничего не сказал.
В камере ему впервые приснился Гринко. Учитель был каким-то озабоченным. Он почему-то начал вспоминать о своей молодости, о своей неудачной любви:
– И я в свое время любил. Я ее очень любил. Она для меня была святой. Идеалом! Но когда она… – он вдруг умолк и призадумался.
– Что – она? Она вам изменила, – засмеялся Вася, считая, что из-за женской измены не стоит расстраиваться. – Ох, Глеб Арнольдович, разве можно верить женщинам. Их просто нужно менять, как перчатки!
– Хорошо менять, когда имеешь у них успех, а если… Я ее так любил, так любил! А она… Короче, она вышла замуж за другого.
– Очень банальная история, – ученик так и не понял, из-за чего Гринко так расстроился спустя столько лет.
– У него были машина, деньги, связи, будущее. А кто я? Рядовой учитель! Скучно, неинтересно… Она меня променяла на проходимца и жулика! И понял я тогда, что таких «умных и великих» ничем не остановить. Всякие там гражданские и уголовные кодексы для них существуют только формально. Перед законом все равны, только закон не перед всеми равен. И неодинакова защита у всех перед законом.
– Это уж точно, – согласился Вася, удивляясь наивности Гринко.
– Я долго думал и долго искал выход. Неужели таких ловкачей и хитрецов ничем не остановить? Неужели против них нет в жизни средства?!
– Ну и как… есть средство?
– А вот на этот вопрос я хочу, чтобы ответил ты…
– Я?
– Да, ты. Именно для этого я и дал тебе оружие против них…
На этих словах учителя Кукушкин проснулся и больше не мог уснуть. Перед глазами постоянно стоял Гринко, словно напоминая ему: «Ты не оправдываешь моих надежд!»
Но Вася не любил, когда его в чем-то упрекают. Он привык жить свободно и независимо. Оставив подписку о невыезде, Кукушкин вернулся домой. Ему хотелось побыть одному.
Открыв дверь запасным ключом, который находился в тайничке под порогом, Вася наконец вошел в свое родное холостяцкое гнездо. Но в комнате его ждал ошеломляющий сюрприз: в кресле сидел Хитроумов.
– Здравствуйте, Василий Васильевич! С возвращением вас. Извините, что без приглашения. Но вы меня поставили в такие условия… – всем своим видом магнат показывал, что пришел с добрыми намерениями, однако мысли у него были полны коварства и мести.