Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей

Авенариус Василий Петрович

Послушай, друг мой, как тебе не стыдно Птиц воровать! Твое ли это дело? Ведь ты царевич.

Иван Царевич

Я не виноват… Меня послал царь-батюшка поймать И привезти ему Жар-птицу; нам Она премного сделала вреда: Изволила повадиться в наш сад По яблоки заветные, и яблонь Испортила, хоть брось… Меня послал Царь-батюшка…

Царь Долмат

Так разве ты не мог Не воровски, а честно и полезно Достать ее? Ты просто попросил бы: Тогда бы я, приняв в соображенье, Что твой отец — известный государь, Что ты — Иван Царевич, сын его, Решился бы по милости моей Тебе отдать, пожаловать Жар-птицу. Ты поступил иначе.

Что ж ты взял? Тебя ж поймали, привели на суд Перед царем, и что царю угодно, Тому и быть с тобою! Я бы мог Тебя жестоко, славно проучить За дерзкий твой поступок; но, пожалуй, Я пощажу тебя, Иван Царевич, Когда ты мне дашь слово, что ты мне Сослужишь службу; я прошу тебя И сверх того отдам тебе Жар-птицу, И ты со мной расстанешься, как с другом, И выедешь из царства моего В большом почете, как высокий гость, Как сын царя, с которым я желаю Вести приязнь и дружбу.

Иван Царевич

Я согласен. Какая ж это служба?

Царь Долмат

Вот какая: Есть царь Афрон, и у царя Афрона Есть превосходный златогривый конь; Так ты достань мне этого коня; А не достанешь — нет тебе пощады! Согласен ты на это?

Иван Царевич

Я согласен.

Царь Долмат

Итак, прощай же, будь здоров и действуй. Ты молодец! Прощай, Иван Царевич!

(Волк везет Ивана Царевича к царю Афрону. Здесь он предостерегает его отнюдь не брать вместе с конем узды)

X

Серый Волк

(один)

Мне нравится мой витязь! Он красавец, Смел, добродушен; жизненная сила В нем весело играет и кипит, В нем лишь одно не ловко, не похвально И мне прискорбно: он мои советы Позабывает. Я того и жду, Что он опять забудет мой наказ: Он соблазнится золотой уздой, Возьмет ее и сделает тревогу!

XI

Серый Волк и Иван Царевич

Иван Царевич

Прости меня, мой добрый Серый Волк! Я виноват, опять впросак попался. Я со стены спрыгнул благополучно, Все было тихо, на дворе широком Покоился крепчайший караул. Я шел, твердя в уме твои слова: «Не брать узды! Не брать узды!» — и этак Добрался до конюшни, и в нее Вошел, взглянул: а на стене узда! Я и теперь еще не понимаю, Как я тогда смешался, я забыл И твой приказ, и самого себя,— Вся в дорогих каменьях, в жемчугах И золотая, от нее лучи! — Я протянул к ней руки и лишь начал Снимать ее с высокого гвоздя — Вдруг звон, и крик, и страшная тревога! Меня схватили молодца, и прямо На суд, как раз перед царя Афрона; Царь вспыхнул, расходился и меня Сердитыми вопросами осыпал. Я отвечал ему чистосердечно, Кто я таков и для чего зашел В его конюшню. Он хоть и смягчился, Но уж мыл-мыл мне голову! Потом История, похожая на ту, Что у меня была с царем Долматом: И царь Афрон дарует мне прощенье, Отдаст мне златогривого коня, Когда ему я службу сослужу; Вот видишь ты, в чем дело: он влюблен В какую-то прекрасную Елену; Так я взялся, дал рыцарское слово Достать ему предмет его любви. Не знаешь ли, мой добрый Серый Волк, Скажи ты мне, что это за Елена?

Серый Волк

Верх совершенства, чудо красоты! Я потружусь, я сослужу тебе Большую службу, я тебе достану Прекрасную Елену; а тебе Ее похитить самому нельзя, Поверь ты мне. Садись-ка на меня, Поедем мы в то царство. Я тебя Оставлю на дороге одного Во чистом поле, под зеленым дубом. Там жди меня, я скоро ворочусь С Прекрасною Еленой и тебе Отдам ее руками.

Иван Царевич

Добрый Волк! А мне было хотелось самому… Да все равно я на тебя надеюсь И буду ждать.

(Садится верхом на Волка).

Пошел же поскорее!

XII

Иван Царевич

(под зеленым дубом)

Светла, чиста небесная лазурь; Прохладен воздух, долы и холмы Цветут; стрекочет подмуравный мир; Журчат ручьи, и свищет соловей. Прекрасный день! Люблю тебя, весна! А что со мною будет, если Волк Меня обманет, убежит домой, А я останусь пеш и одинок? Я не знаю, Чье это царство и куда идти? Жду не дождусь; теперь уж третьи сутки Кончаются с тех пор, как он меня Покинул здесь. О нет! Он добрый малый…

XIII

Иван Царевич и Серый Волк с Еленой

Серый Волк

Иван Царевич, принимай руками Прекрасную Елену, вот она!

(Кладет ее на луг, она в беспамятстве).

Она дорогой чувства потеряла; Я так внезапно выхватил ее Из тишины отеческого сада, Из круга милых, молодых подруг, Прислужниц, нянек, мамок и так быстро Скакал с моею ношей дорогой, Боясь погони и поимки, что она, Воспитанная в неге и покое, Имела право обмереть со страху И задохнуться на моей спине; А впрочем, я берег ее, слегка Придерживал зубами, чтоб никак Не уязвить чувствительного тела.

Иван Царевич

(смотрит на Елену)

Жесток ты, Волк!

Серый Волк

Небось: она очнется, Дай только ей немножко отдохнуть.

(Елена просыпается и плачет, что Иван Царевич отдаст ее царю Афрону. Сам Иван Царевич плачет, потому что не хотел бы уже расставаться с красавицей царицей).

Серый Волк

Уж разве мне вступиться в ваше дело, Прекрасная Елена?

Елена

Добрый Волк! Спаси его, спаси обоих нас!

Серый Волк

Я вам слуга, Прекрасная Елена: Спасу я вас обоих, — успокойтесь! Садитесь-ка на серого слугу! Я повезу вас самой нежной рысью, Прохладно и сохранно в государство Царя Афрона; там, Иван Царевич, Найдем мы лес, а в том лесу поляну, И в той поляне мы одну оставим Прекрасную Елену ненадолго. Я обернусь Прекрасною Еленой, И ты отдашь меня царю Афрону, И на своем коне золотогривом Туда приедешь; я же у него Останусь погостить, повеселиться Не более трех суток, убегу, И снова к вам явлюся вам служить.

XIV

Иван Царевич, Елена и Серый Волк.

(В лесу)

Елена

Любезный волк! Я буду вечно помнить, Чем я тебе обязана, ты спас Обоих нас: благодарю тебя!

Серый Волк

И есть за что, Прекрасная Елена! Ах, если бы вы видели, как я Вас представлял перед царем Афроном! Комедия! Когда Иван Царевич Покончил с ним дела свои и вышел Из комнаты, где приняты мы были Блистательно и радостно и им Самим, и ловкой пестрою толпой Золотошвейных царедворцев, — царь Махнул рукой, и я осталась с ним Наедине. Он предложил мне сесть; Я села на диван под балдахином, Задумчиво склонилась головой К высокой спинке, очи и уста Полузакрыла томным выраженьем Пленительной усталости, а руки На бархатных подушках разметала. Он занимался созерцаньем Моей всесовершенной красоты, Потом сказал: «Прекрасная Елена! Назначьте день, счастливейший мой день, Когда вполне вы будете моею? Угодно ли вам завтра?» Я смутилась И трепетно и робко отвечала: «О, да!» Он тотчас отдал приказанье Готовить праздник; он был вне себя От радости, что завтра наша свадьба. Мне захотелось походить в саду И по полю, — он отпустил меня. Окружена блестящею толпой Прислужниц, нянек, мамок и других Чинов придворных, я в саду гуляла И вышла в поле. Вдалеке чуть видно Синелся лес; я села на траве И приказала им сесть; а сама В то самое мгновенье, как они На землю опускались, вдруг вскочила И поминай как звали: прямо в лес — Там обернулась в свой родимый вид, И к вам сюда, за тридевять земель. Скорее ветра прибежал ваш Волк, По-прежнему готовый вам служить.