Богдадский Вор
Шрифт:
Гарем нашёлся не сразу. Нет, если бы там над входом висела аккуратненькая табличка: "Гарем эмира. Приёмные дни - среда и пятница, с 10 до 20 часов. Посторонним вход воспрещён", тогда другое дело. А так, несмотря на разведданные скрупулезного Насреддина, найти нужное помещение оказалось не так просто. А проникнуть внутрь и того сложнее... Перед дверями стояли два неулыбчивых нубийца, тупо уставясь пустыми взглядами на алюминиевый полумесяц, интимно строящий рожки из-за главного купола дворца. Ошибка Оболенского заключалась в том, что он наивно счёл обоих обыкновенными евнухами...
– Здорово вечеряли, казаки!– бодро начал Лев, не скрываясь выходя им навстречу.– А я тут сегодня-главный
Нубийцы вообще не были евнухами (в смысле, толстыми кастратами с писклявыми голосами...). Эти двое лишились только языков и служили скорее для охраны от чрезмерно любопытных слуг, так и норовивших хоть одним глазком посмотреть на прекрасных жён эмира. Особо удачливые лишались глаза, не особо жизни.
– Эй, братаны! Вы чё?!– неискренне завозмущался Лев, когда чернокожие, молча вытянув руки, взяли его в клещи.– Я ж без дураков говорю, что доктор! Меня эмир послал! У трёх его супружниц внеплановые месячные, в белом ходить не могут, а танцевать хочется... Эй, эй, эй! Когти прочь от нетрадиционной медицины!
Бесполезно... Сейчас он мог бы орать что угодно, но недолго. Нубийцы знали своё дело и бросились на незваного гостя с чисто звериной грацией. Лев так и не понял, почему и как он выскользнул... Видимо, сила душителей была очень велика, а слой масла на халате Оболенского достаточно обилен. Охрана валялась рядом, стукнувшись друг с другом лбами, а Багдадский вор, выскочивший из их лап, как скользкий обмылок, неожиданно услышал мелодичный смех у себя над головой. Откуда-то сверху, со второго этажа, бесшумно спустилась верёвочная лестница, и округлая женская ручка зазывно поманила в окно...
– Гарем!– восторженно прорычал Лев Оболенский, делая первый шаг...
* * *
Застенчивая стриптизёрша раздевается дороже.
Знание, помноженное на практику.
Каждый раз, когда я просил своего друга вернуться к этой щекочущей воображение теме, - глаза Льва подёргивались романтической поволокой. Его супруга Маша подобных рассказов не одобряла. Причём исключительно потому, что упрямо считала их плодом больного воображения мужа. Если бы она хоть на минуту поверила, что всё это было всерьёз... Нет, Машенька - умница, милейший человек и добрая душа, а посему ни мне, ни Льву не хотелось огорчать её ни малейшим образом (и мы беседовали на кухне, за чаем, полушёпотом плюс при включённом радио).
– Андрюха, гарем - это что-то... Вот веришь - нет, а я ведь там не один день провёл - впечатлений на всю жизнь! Я не ангел... Скорее, даже наоборот.
Да, чёрт побери, не сексуальный маньяк, но присутствие хорошенькой женщины, и не в моих руках, - это уже оскорбление! Я всегда старался, как мог, и "оскорбляли" меня не часто... Но дело не в этом... Гарем, он... в общем, вот как бы тебе на примере объяснить... Ты женщин завоёвывал?
– В смысле, брал на поле боя под угрозой пулемёта?!
– Очень смешно... Я имею в виду, ты ведь ухаживал, дарил цветы, кормил мороженым, короче - соблюдал всю необходимую в деле охмурения процедуру и, в конце концов, брал своё, так?
– Ну... где-то как-то вроде того.
– Так вот, а в гареме всё иначе. Скажи, только честно! Лично тебя когда-нибудь хотели три красавицы сразу? Кидали на подушки, раздевали на месте, целовали во все места и отдавались со страшной силой?! Причём ни разу не поинтересовавшись твоим мнением (типа: устал на работе, голова болит после вчерашнего и очень спать хочется...).
– Н...нет, пожалуй, такого не было.
– А у меня - было!
Лев не знал, куда он лезет, не имел ни малейшего понятия о том, какой
Из всей одежды Оболенскому удалось захватить лишь тюбетейку. Впрочем, душа его пела, и когда дрожь в ногах немного прошла, он горделиво ускорил шаг, водрузив головной убор на приличествующее ему место. В смысле, на макушку... Общее здание гарема занимало два этажа и подразделялось на несколько помещений. На первом этаже: баня, столовая, кухня, комната для молитв и большой гостиный зал для собеседований. На втором этаже: уединенные комнатки-спаленки, отделённые друг от друга толстыми стенами. Это на случай, если венценосный супруг возжелает сам навестить какую-то из жён, а не призвать её в свои покои. Ну, короче, "ели будет эротический шум и вопли, чтоб прочие супружницы не захлебнулись слюной от зависти... Естественно, стража присутствовала только у входа на первый этаж, войти наверх мог исключительно эмир. Так что Льву в коридоре опасаться было некого, разве вновь доведётся попасться в нежные женские объятия.
– Нет, нет и ещё раз нет!– строго напоминая самому себе, бормотал наш герой, идя неизвестно куда.– Джамиля - чудная девушка, и я не хочу обижать её мелочными изменами. Один раз - это ещё куда ни шло... В конце концов я же был захвачен врасплох и даже чуточку посопротивлялся... Но второй раз категорически нет! Я занят, у меня срочное дело, на меня возложены большие надежды и... черт! Можно подумать, мир перевернется, если я тут немного задержусь?! О аллах, ты меня поймёшь... Это ведь гарем! Когда ещё доведётся...
Но, увы и ах, этой ночью ему довелось испытать совсем другое. Пройдя весь коридор от начала до конца, Оболенский не обнаружил ничего, кроме лестницы, ведущей вниз, и закрытого с обратной стороны входа (или выхода?). Ладно, это не принципиально... Главное то, что Льву пришлось вернуться назад, и вроде бы у одной двери его слуха коснулся знакомый перезвон ножных браслетов.
– Тук-тук, кто в тереме живёт? Не пугайся, Иридушка, это всего лишь я! Как утверждал Оболенский, с этими словами он вошёл. Просто вошёл, благо не заперто. Просто сказал, ничего такого не сделал, и почему рыженькая танцовщица бревном рухнула на пол, так и не понял. Хотя она ведь тоже не сразу потеряла сознание, сначала покраснела, потом побледнела, потом попыталась прикрыть ладошкой глаза, но не успела, тогда и повалилась навзничь. Не на шутку перепуганный Лёвушка кинулся её поднимать, уложил головой себе на колено, похлопал по щёчкам, и девушка вроде бы на секунду очнулась. Очнулась, спросила: "Где я?", скосила глазки, увидела где и отвалилась заново. Гроза Багдада был в полном недоумении...