Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады
Шрифт:
“С-л-а-а-а-в-а-а У-к-р-а-а-а-и-и-н-е-е-е!”
1595–1620 годы: «Украина никогда не будет польским захолустьем»
Vox populi – vox dei. Fiat in secula seculorum!
Глас народа – глас божий. На веки вечные!
Чеканная латынь завораживала чигиринского хлопца так же, как завораживал его фантастически старинный город Льва. Уже несколько лет Богдан Хмельницкий жил и учился в этом чудо-Львове, где каждую ночь на улицы выходила сама госпожа европейская история. Его не раздражало огромное десятитысячное городское население, ежедневно увеличивавшееся пятью тысячами жителей предградий и еще неизвестно каким количеством приезжих купцов и путешественников, казалось, стремившихся во Львов со всего мира. Его не раздражала многолетняя оторванность от родного дома, потому что он с жаром учился в Львовском коллегиуме Общества Иисуса, уже более полувека дававшего лучшее образование и воспитание в Европе тысячам и десяткам тысяч юношей в сотнях своих учебных заведений. Богдан познавал культуру мира и восхищался мудростью гениев человечества, собранной в этой новопостроенной каменице ордена иезуитов. Учеба занимала все дни и забирала почти все, казавшиеся неисчерпаемыми, силы юного хлопца. Он уже закончил первые три грамматические классы среднего коллегиального пятилетнего курса. Чигиринский новиций совершенствовался в умении читать и писать, изучал начала греческого языка по Эзопу и Иоанну Златоусту, катехизис и основные правила латинского синтаксиса по трудам Цицерона, Овидия, Катулла, Вергилия. В четвертом, филологическом и пятом, риторическом, ему предстояло изучать иностранные языки, совершенствовать латынь, греческий, риторику по Цицерону, Цезарю, Титу Ливию, Саллюстию, Квинту Курцию, Платону, Горацию, Вергилию и Плутарху, заниматься географией, историей, христианской религией, добиваться мастерства в красноречии и ораторском искусстве по работам Аристотеля, Демосфена, Цицерона, Гомера, Фукидида.
Окончившие коллегиальный курс студенты могли продолжить учебу на семилетнем университетском философско-богословском курсе, готовившем, в основном, теологов и ученых. В коллегиях ордена иезуитов учеба велась сто девяносто дней в году, почти ежедневно, кроме воскресенья, по три двухчасовых лекций в день с двадцатиминутными перерывами между ними. Иезуиты запрещали игры в карты и кости, но в студенческом общежитии и самой коллегии были прекрасные биллиардные комнаты, где юноши охотно играли в любимое развлечение Игнатия Лойолы, основателя Общества Иисуса. Новиции на лето выезжали на прекрасно оборудованные дачи ордена с всегда изысканной кухней и великолепными садами, учились верховой езде, фехтованию, плаванию, катанию на коньках и лыжах, музыке и танцам. Мест в только что открытой в 1608 году Львовской коллегии Общества Иисуса было немного и пятьсот студентов из Галичины и Надднепрянщины в возрасте от тринадцати до двадцати лет не теряли времени даром. Perpetio est mater studiorum. Повторение – мать учения. Знаменитый иезуит, доктор богословия Андрей Мокрский, преподававший в коллегии ораторское искусство, риторику и поэтику, был доволен Богданом из Чигирина, первым учеником, оратором и теологом, к тому же лучшим фехтовальщиком среди студентов, овладевшим очень трудным искусством боя с двумя боевыми рапирами в руках.
Много лет небогатый украинский шляхтич герба Абданк Михаил из Хмельника служил великому коронному гетману Речи Посполитой Станиславу Жолкевскому, имевшему имение в Жолкве, местечке в нескольких километрах севернее Львова. Дочь гетмана вышла замуж за магната Яна Даниловича и принесла ему в приданое украинские земли у Чигирина, городка юго-восточнее Киева и Черкасс. В 1592 году староста чигиринский Ян Данилович послал туда Михаила Хмельницкого «для заселения и освоения пустынных мест на границе Диких Полей, для устраивания чигиринских земель и основания на них новых сел».
Если Хмельницкие за что-то брались, то делали это очень хорошо. Земля полнилась получившими льготы переселенцами и процветала, а Михаил был назначен чигиринским подстаростой. Он построил дом в Чигирине над Тясьмином и в Переяславе, у реки Трубеж. За многолетние труды Жолкевский и Данилович дали ему землю в нескольких километрах западнее Чигирина, и Михаил Хмельницкий основал там свое новое родовое гнездо-хутор Субботов. 27 декабря 1595 года, в самую Рождественскую неделю, у Хмельницких родился сын Зиновий – Теодор Богдан, «от бога Зевса и богом данный!»
Множество украинских исторических документов погибло во время Украинской революции и Руины XVII века, а дошедшие до нашего времени казацкие летописи Самовидца, Григория Грабянки, Самойла Величко, «История руссов» Георгия Конисского написаны много позже создания Украинской державы Богданом Великим и его героями. В этих летописях немало исторических неточностей, а в «Истории руссов» множество фактических ошибок, вроде такой, как утверждение о том, что крестным Зиновия – Богдана был знаменитый герой – полководец Великого княжества Литовского Роман Сангушко, в действительности умерший задолго до рождения Богдана Хмельницкого. Украинские казацкие летописи написаны с большим стремлением восстановить и сохранить историческую правду о Хмельниччине, но их авторам, конечно, не хватало исторических документов, часто заменяемых свидетельствами очевидцев, потомков очевидцев, тех, кто слышал очевидцев или говорил, что слышал.
Что касается польских исторических источников, то относительно официальные документы об Украинской революции XVII столетия несусветно тенденциозны или абсолютно ангажированы, а частные свидетельства незатейливы и насквозь лживы. Верить вороху этого исторического хлама, безусловно, нельзя, а опровергать очевидное, бессмысленно. Мы, oczewishcze, ne mamy nic przechivko любой исторической правды о Хмельниччине и о родоначальнике героев украинского народа, но в детстве родители всегда должны учить своих детей тому, что лгать нехорошо. Тем, кто называет белое черным, а зло добром, конечно, трудно измениться, но принимать всерьез их бумажный мусор за документы эпохи не годится. Впрочем, никто находясь в трезвом уме и твердой памяти, не будет спорить хотя бы с тем, что Богдан Великий родился в третий день Рождества для того, чтобы родить украинскую державность.
27 декабря 1595 года в Чигирине advenit tempus – пробил час и начала вершиться судьба Украины, самой лучшей страны на земле для тех, кто ее любит.
Поступить в новую иезуитскую коллегию во Львове, особенно в год ее открытия, сыну небогатого украинского шляхтича из почти пограничного Чигирина, было совсем непросто. Знаменитая братская школа в Киеве была открыта позже и Богдан Хмельницкий получил первые основы знаний стараниями своего отца. По просьбе Михаила Хмельницкого рекомендательное письмо в коллегиум написал великий коронный гетман Станислав Жолкевский, и его ректор Иов Борецкий, знаменитый теолог и автор трактата «О воспитании чад» зачислил в 1608 году тринадцатилетнего Зиновия – Богдана в действительные студенты.
Семь лет проучился в полюбившемся ему городе Льва будущий создатель Украинской державы. В 1612 году в Львовскую братскую школу поступил его одногодок, сын и племянник молдавских господарей, ставший выдающимся митрополитом Петром Могилой. В тысяче львовских студентов всех возрастов, все знали друг друга, и два вершителя истории пронесли юношескую дружбу всю свою жизнь.
За длинные львовские годы Богдан Хмельницкий впитал в себя многочисленные достижения европейской культуры и мудрость гениев человечества, и в познании для него не было преград. После окончания коллегиального курса Богдан два года проучился на университетском, изучил логику, философию, физику, богословие, великолепно овладел казуистикой, познакомившись с ней не только на истории Древней Греции и Рима, но и на конкретных примерах истории современной ему Европы. Юный герой хотел всего и потому мог все. Орден иезуитов давал великолепное образование и воспитание и чигиринский двадцатилетний хлопец навсегда понял, что в мире существуют две силы – сабля и ум, но в борьбе между ними всегда побеждает ум. Гений Богдана неостановимо совершенствовал его разум, но на прикроватной тумбочке будущего офицера и ученика победителя в битве при Рокруа Конде Великого всегда лежали книги по истории военного искусства. Будущий полководец внимательно изучал победы Александра Македонского, Ганнибала, Юлия Цезаря, готовил собственные описания и анализ удивительных битв военных гениев античности, изучал приемы создания и снабжения войск, тактику, технику рукопашного боя. Богдан отдавал предпочтение тому страшному оружию, которое через века назовут приемами информационно-психологического противодействия, контрпровокации и искусства политической интриги.
В львовской ночной тиши, в своей маленькой комнатке чигиринский хлопец вслушивался в железную поступь фаланг Александра Македонского и легионов Юлия Цезаря, летел в атаку с панцирной конницей и легкими нумидийцами Ганнибала. Он знал все о вызывающей оторопь даже у военных теоретиков битве при Каннах. Знал ли тогда будущий Богдан Великий о существовании недалекой от его комнаты горы Батог? Богдан легко научился проваливаться в прошлое, даже на тысячелетия и черпать из сумрака времени неисчислимые знания и силы, так нужные ему в будущей гетманской деятельности. Архивы гения Украины почти погибли в ужасную Руину конца XVII столетия, но кто в веке XXI не знает, что рукописи не горят.
«В ночь на 1 октября 331 года до Рождества Христова, вся Нифратская долина до самых Гордийских гор была залита ярким светом костров и факелов нескончаемой персидской армии, рокотавшей как океанский прибой. Неприятеля было втрое больше и македонские военачальники предложили Александру атаковать Дария ночью, чтобы воины не увидели, что их фаланги хватает только на центр огромного войска царя царей.
«Я не ворую своих побед, – ответил Александр, помолчал и, улыбнувшись, добавил, – видите, они ждут нашей атаки и находятся в тяжелом вооружении в боевых порядках, даже не выпрягают лошадей из колесниц, пусть выдыхаются и слабеют».