Богдан Хмельницкий

Костомаров Николай Иванович

прекратился: много лошадей было заранее прогнано за обоз, остальные были

застрелены, или задохлись в дыму; простые жолнеры, особенно немцы, служившие в

польском войске, питались падалищем, собирали в городских домах кошек, мышей,

собак, а когда и этих животных недоставало, отрывали кожу с возов и обуви, и ели,

разваривая в воде, а иные грызли зубами спеклую землю» 3). «И не один лях,—говорит

украинский летописец,—заплатил

мыто головою на лядском базаре, и воды, бедный, не

нанився без кровиой заплаты, но и ту пив с червями и сукровицею из труповъ»: козаки

нарочно бросали трупы убитых в воду 4). Многие предводители оказывали благородное

воздержание; хотя оставалось еще несколько припасов, но, чтоб ободрить унывающих,

они отказывались от них произвольно и ели лошадиное мясо. Старик Фирлей также

хотел приняться за подобный стол, но другие не допустили его до этого, принимая в

уважение его старость.

Лридаючи большего облеженцям утрапенъя 5), козаки и хлопы, отдыхая от

нападений, садились на валы и отпускали над врагами насмешки: «Коли вы, панове,

чинш на Вкраипи одбиратимете? От уже рик тому есть, як ми ще вам ничего не

платили. А може чи не загадаете яисои ианщини? От из быдла доси не брали десятини,

кони ржуть, быдло пошалило, на ярмарок до Вроцлава хоче».

Отважнейшие из панов вступали с НИМИ в разговор.

«Теперь вам пока льгота,— говорили они,— а вот, скоро пойдете на панщину гатить

плотину чрез Днепр. А чинш соберет с вас литовское войско, как придет зимовать в

Украину. Л десятину возьмут татары, как погонят в Крым ваших жен и дочерей °).

«Годи вже вам, панове, удерзкуватись! — кричали хлопы:—тильки дурно кунтуши

покалялы та сорочки подралы, но шанцях лазячи. Во то все наше, тай вы сами есте

яссир татарам голодным. От се вам наробили очкови,

М Annal. роиоп. Сииш., I, 129.—Pam. do pan. Zygm. III,Wlad, IV i Jan. Kaz., II, 74. 2)

Dyar. wojn. p. Zbar. Star. pols., I, 260.—Dyar. oblezenia Zbaraza. Kub., 1,173. :!) Histor. pan.

Jan. Kaz., I, 64—Pam. do pan. Zygm. III, Wlad. IV i Jan. Kaz., I, 21.—Annal. Polon. Clim.,

I, 130.—Stor delle guer. civ, 145. Wojna dom., 70.— Diar. wojn. p. Zbar. Star. pols., I, 260.

') Ист. о през. бр. ) Истор. о през. бр.

") llist. Jan. Kaz., I, 60.

287

та панщини, та пересуди, та сухомелыцини! Вула вал таки гарна музыка: от тепер

так добре вам у дудку загралы козаки» ‘).

При таком несчастном положении несогласия в обозе ие утихали; изнуренные

жолнеры приписывали бедствия свои гневу Божию за то, что в войске находились

реформаты. Один раз закипело сильное негодование на реформатских духовных,

которые, к соблазну католиков, отправляли свои молитвословия в одно время с

религиозными католическими процессиями. Фирлей с трудом спас их от смерти,

отправив поскорей в замок 2).

Челядь, то-есть слуги, которых у польских жолнеров было больше, нежели их

самих, беспрестанно переходила к козакам; были изменники н дворяне, даже знатные;

ведавши то, что замышляют начальники, перебегали к ним и иностранцы.

Хмельницкий ласкал их, особенно последних, потому что между ними были искусные

артиллеристы и инженеры. Не так радушно были приняты збаражские мещане и те

простолюдины, которые ушли в город при начале осады, избегая вербунки в козацкое

войско. Город Збараж с его крепким замком был постоянным предметом козацких

нападений, большею частью не совсем удачных. Мещане и хлопы ревностно помогали

полякам, быть может и поневоле, отбивать Козаков. Но уж пред концом осады, когда

голод сделался невыносим, они с отчаянием хотели зажечь город или сдать

неприятелю; предводители принуждены были их выпустить; несчастные вышли

полузкивые, с толпою польских слуг, и были взяты в плен татарами. Вероятно, козаки

отдали их за участие в войпе против единоверцев 3).

Таково было Изложение дел внутри польского обоза во время этой памятной осады.

Тем не менее Хмельницкий досадовал на её продолжительность и упорство врагов, и

прибирал разные средства заставить поляков сдаться. Один раз он приказал козакам

обвязать головы, как будто турецкими чалмами, а по известиям других, наделал

соломенных чучел, одетых в турецкое платье, посадил на лошадей и думал испугать

поляков появлением нового турецкого войска. Однако, это пе удалось: поляки

рассмотрели в зрительные трубы, что это пе настоящие турки *).

Стесняемые более и более врагами, поляки пытались войти в переговоры с ними;

4/и4 июля Вишневецкий съезжался с ханским визирем Шеффер-Кази; они рассуждали

друзкески, но не могли ни на чем сойтись. Вишневецкий говорил: «ударьте разом с

нами на Козаков; мы зато отблагодарим васъ».— «Ты, князь, прежде явисыс хану и

положи перед ним орузкие»,—сказал Шеффер-Кави.—'«Это для меня унизительно и

слушать»,—сказал Вишневецкий и уехал прочь. Потом поляки пытались сойтись с

самим Хмельницким. Племянник Адама Киселя, новгородсеверский хорунзкий Кисель,

недавно бывший в посольстве у козацкого гетмана, написал к нему письмо. По этому