Боги богов
Шрифт:
Надо что-то придумать, сказал себе Марат. Надо как-то обмануть контроль и оставить малышу хотя бы один приличный кинжал. Если после зачистки здесь уцелеет несколько медных изделий — планета не сойдет с орбиты, и аборигены вряд ли мутируют до неузнаваемости. В каталог внесено почти пятнадцать тысяч наименований. В Центре подсчитали, что изъято и уничтожено девяносто семь процентов всех металлических предметов. Местная цивилизация не рухнет, если генерал Муугу получит в подарок от старого товарища хороший боевой нож, выкованный из чистейшей самородной меди. Один-единственный кинжал со спиленным Ликом Отца — от частой заточки клинок истончится и прекратит существование еще при жизни
Так или иначе, Центр приказал свернуть активную фазу. Незаконная экспансия разума остановлена. Последствия устранены.
Марат почесал грязную голову. Операция завершена, почему, черт возьми, не сделать маленькое исключение для лучшего, самого исполнительного и ловкого аборигена?
Муугу подтолкнул свою спутницу вперед, сам отвернулся.
Позавчера они устроили очередную аудиоконференцию, пригласили профессора-историка, судя по голосу, чрезвычайно разумного, вменяемого человека, предложившего усилить нажим на местное население путем взятия заложников. Из каждой семьи насильно уводится один ребенок, все арестованные помешаются в особый лагерь и возвращаются матерям только в обмен на медные предметы. С матерями пожестче, советовал профессор, деликатно покашливая. Хочешь вернуть сына — принеси три ножа. Ищи где хочешь. Старая технология, дикарская, но эффективная… Директор в прямом эфире послал профессора к черту, и Марат поддержал, хотя его голос даже не был совещательным.
Девушка стояла, опустив глаза. Низкорослая, крепкая, некрасивая. Конечно, Марат надеялся, что последняя из рода тлиу окажется прекрасной девой. Похожей на ту, что когда-то спасла ей жизнь. Хотя бы что-нибудь общее, волосы или походка. Или улыбка, например. Но нет, сходство было только в крепости дельтовидных мышц. Ныряльщица — у таких всегда мужские плечи.
Маленький генерал схватил ее за руку, дернул, поставил прямо перед Маратом.
Он так и не понял, почему у него отобрали ножи. Взамен Марат вручил обсидиановый клинок, изготовленный в лаборатории базы, внушительный, настоящее наградное оружие воина, покаравшего Великого Отца, снявшего с него кожу и показавшего трофей матерям родов. Однако Муугу, приняв подарок, немедленно сунул его в щель меж камнями, сломал лезвие и ушел, не оглядываясь.
Три дня Марат не видел его — и вот жилистый убийца вернулся, чтобы выполнить последнее поручение.
Кожу Отца тоже изготовили в лаборатории. Марат пытался скандалить, кричал, что нужен полноценный клон, дабы соблюсти ритуал во всех мелочах, с рассечением живота, выемкой кишечника и так далее. Но Директор ответил, что времени нет.
Придумай что-нибудь, сказал он, и вообще, не надо так носиться с этим генералом, он помрет через пять лет… Объясни, что Мать Матерей велела забыть про извлечение внутренностей. В принципе, мы можем, конечно, по быстрому сделать кишки, принесешь, подаришь, пусть он намотает их на локоть, если неймется… Но лучше не возиться с мелочами. Кожу — да, смастерим, никто не отличит, там даже будет по пять пальцев на руках и ногах, она быстро сгниет, и ее выбросят…
Сейчас Марат чувствовал себя виноватым. Почти год Муугу вел погоню. Настиг, зажал в угол, а тот, кому он верил больше, чем себе, соратник и вождь, Хозяин Огня и Владыка Города, сам убил Отца, отобрав у жаждущих мщения мужей возможность насладиться предсмертными воплями жертвы. Принес только шкуру. И вдобавок отнял оружие.
— Как тебя зовут? — спросил Марат.
— Диилу, — ответила девушка и подняла глаза.
Умные, ясные, с пушистыми ресницами.
Ее нашли в уединенной деревеньке охотников за коралловыми угрями. «Диилу» на их изоляте означало «не наша».
— Скажи мне, как ты зовешь себя, когда входишь в чувствилище.
«Не наша» удивленно покачала головой. Волновалась — грудь и живот блестели от обильного пота.
Пахло карамелью.
— Не хочешь, — сказал Марат, пододвинул в костер ствол бамбука (брызнули зеленые искры, улетели в утреннее небо). Встал.
— Тогда я сам скажу. Ты зовешь себя Тлиу, что значит «дочь розовой медузы».
Девушка покраснела, и запах усилился. Муугу продолжал смотреть на запад, в сторону гор. Малыш думает о доме, сказал себе Марат. Погоня окончена, карательная команда распущена, Великий Отец мертв, поруганные женщины отомщены. Пора на равнину, на родовые земли дочерей репейника. А я? Где мой дом? Где чувствилище моего рода, где я мог бы, укрывшись за плотными циновками, побыть в тишине и подумать о своем пути?
— Ты знаешь, кто я? — спросил он.
— Пятипалый Бродяга.
Как тихо здесь, подумал Марат. Особенно по утрам. Даже прибой — часть тишины. А они, дети каменного века, еще и прятались в особых местах, изолированных от внешнего мира шкурами и циновками. Мы старше их на тридцать тысяч лет, и мы тоже хотим тишины, и называем это millennium taciturn, и считаем великим достижением.
Он улыбнулся.
— Это так. Я Пятипалый Бродяга, я слышу голос Матери Матерей и знаю ее волю. Она сказала мне: «Найди последнюю из рода тлиу и сделай так, чтобы появились новые дочери тлиу». Так сказала мне Мать Матерей и велела спешить, ибо она живет всегда, а мы с тобой — не всегда. Ты понимаешь меня?
Девушка кивнула.
Муугу положил на ее плечо костлявую ладонь. Старая, сразу увидел Марат. Рука — совсем старая, генерал давно не юн, и жизнь его не была легка, ему не ходить в долгожителях.
— Так не делай, — сурово произнес Муугу, тряхнув девушку и карикатурно изобразив кивок. — Тебе говорят слова, и ты тоже отвечай словами. Слова нужны, чтобы говорить.
Марат примирительно улыбнулся.
— Она поняла. А если не поняла, поймет. Ей быть матерью рода, она научится.
Будущая мать рода вздрогнула, выкрикнула неизвестное Марату междометие и бросилась прочь, не слишком ловко отталкиваясь от песка широкими ступнями. Генерал азартно осклабился и легким шагом устремился в погоню. Он был рожден на равнине и догнал беглянку без особого труда, сбил с ног, притащил обратно.
Хорошо, что не за волосы, подумал Марат. Сообразил, что скоро она будет хозяйкой собственного чувствилища. Жаль, что генерала уже взяли в мужья. И еще две матери родов пожелали родить от него потомство без брачного ритуала. Я бы посватал этой широкоплечей — судя по всему, неглупой и решительной дикарке — именно Муугу. Но ничего, девка сильная, прыткая, она легко найдет себе хорошего самца, и родит дочь, и новый род будет основан, и дочери медузы будут нырять в океан там же, где ныряли их матери.
А в качестве свадебного подарка я подарю ей знание. Верный способ защиты от пчеловолков. Они не смогут выпаривать соль без металлической посуды, но есть и другие, более простые варианты. Жилец убил мать рода тлиу, но я не дал роду прерваться, и теперь дочери тлиу будут хранить найденный Жильцом секрет обороны от хищников.
Так будет зачищено это место и приведено к изначальному равновесию.
Так будет. И это сделаю я, Пятипалый Бродяга, заразивший рабством целый мир. Преступник, занесенный в список «альфа».