Боги, дороги и рыжие неприятности
Шрифт:
Тетя Хальфрун всегда была особенной. Ясно же, что успела весь дом вверх дном перевернуть - вон и юбка в пыли, и паутина в волосах, зато лицо уж такое надменное, будто она не кузнецова вдова, а сама Императрица, явившаяся одарить бедняков горсткой меди в честь праздника.
– Что здесь происходит?
– вопросила она у ближайшего дерева. А ведь наверняка слышала и мою возню под полом, и вопли Избранной о столице.
– Хоть кто-нибудь в этом богами забытом месте еще способен ответить на простой вопрос?
– возвысила голос драгоценная моя тетушка, старательно глядя куда-то в сторону. Только
Подскочив к Избранной, я тихо-тихо, чтобы ни звука не донеслось до крыльца, шепнула:
– Беги со всех ног к воротам, это прямо по улице, не ошибешься. На дорогу сама не суйся, меня дождись, а я пока...
– А больше тебе ничего не надо?
– завопила последняя надежда мира на весь двор, - Щас, уже побежала, роняя тапки! Я, может, тоже хочу знать, что происходит!
Вот же гусыня глупая, нашла время капризничать!
Тетушка, конечно же, сразу уцепилась за повод:
– Это еще что, позвольте спросить?
– длинная рука ее обвиняюще простерлась в сторону рыжей, - Вы бы постыдились, милочка, разгуливать среди порядочных людей в подобном виде. Даже у особы вроде вас должно быть некоторое понятие о приличиях.
– Какая я тебе милочка!
– рявкнула Избранная, всем телом поворачиваясь к тетке и угрожающе сжимая кулаки.
– Че разоралась тут, мочалка трухлявая! Катись отсюда, или я за себя не отвечаю!
Пользуясь тем, что обе отвлеклась, я тихо подобралась к ящеру и что было сил дернула его за продетое через ноздри кольцо. Зверь взревел и рванулся вперед, натягивая цепи. Жалобно взвыли колеса, дом вздрогнул и заскрипел всеми сочлениями, но с места не сдвинулся. Еще рывок - что-то под домом лопнуло с громким треском, и он медленно, будто нехотя, пополз из ямы. Стопор там какой-то был, что ли? Как бы вся эта развалина не рассыпалась по дороге.
– Ишь ты, выискалась тут!
– уже совершенно по базарному вопила тетка, разом растеряв все свои высокородные замашки.
– Телеса вывалила, зыркалы выпучила, рот разинула! Да языком твоим поганым только канавы сточные чистить! Чума болотная!
– Плохо слышишь, ископаемое?! Так я тебе быстро уши прочищу!
– не отставала будущая спасительница мира.
– Да ты хоть знаешь, кто...
– Тихо!!!
– заорала я так, что сама чуть не оглохла. Ящер испуганно присел на задние лапы, а обе спорщицы разом осеклись на полуслове и уставились на меня так, будто только сейчас вспомнили о моем существовании.
Я перевела дух и отчеканила:
– Кто-то хотел знать, что тут происходит? Так вот, я ухожу прямо сейчас и забираю с собой все, что принадлежит мне по праву. Остальное на милости богов и за его сохранность в пути я ручаться не стану.
Гордиться тут нечем, но мне тогда и правда очень хотелось, чтобы тетка осталась. Ух, как бы я ее прокатила за все хорошее! Может и не потеряла бы, но... эх, да что мечтать впустую. Видно, что-то такое она на моем лице углядела, потому что с крыльца слезла сразу и без лишнего звука. Вернее, царственно сошла, презрительно дернув костлявым плечом и брезгливо скривив тонкие губы. Я благодарно ей улыбнулась, отчего ее перекосило еще сильнее, и неспешно двинулась в сторону ворот, увлекая за собой присмиревшего
– Решили остаться, Ваше Великолепие? Что ж, похвально. Вероятно, вы найдете колесную яму вполне уютной.
Избранная очередной раз фыркнула, но все-таки нагнала меня и зашагала рядом, всем своим видом изображая недовольство.
Почти до самых ворот мы молчали, наконец она не выдержала:
– Получше ты ничего не нашлось? Эта развалина еле ползет.
– Прощенья просим, - огрызнулась я.
– Уж потерпите немного, Ваша Торопливость, в Забреднях я его на лошадей сменяю и дальше верхами поедем.
– А купить не проще?
– не унималась рыжая.
– Проще-то оно проще, - легко согласилась я, - когда есть на что. У Вашего Великолепия кошелечек нигде не припрятан?
– Подумаешь, деньги, - отмахнулось она, как от чего-то неважного.
– Ну на крайняк, продадим что-нибудь. Вот, у меня кулончик есть. Между прочим, Шопард! Золото, эмаль и восемь брюликов. На, дарю на бедность! Все равно он мне надоел.
Поглядела я на этот ее “шопард” и стало мне ясно, что ничего-то Избранная о нашем мире не знает. Пришлось останавливаться и развязывать кошелек.
– Глядите сюда, Ваша Недальновидность: это вот серебрушка, - я покрутила монетку в пальцах, чтобы она как следует разглядела ее толщину.
– А теперь представьте, что она из золота и поймете, что такое золотой. Так вот, хорошая лошадь стоит пять золотых, плохая - два. Как думаете, Ваша Щедрость, сколько таких вот побрякушек нужно расплавить, чтобы получился хотя бы один?
– Ну ты темнота!
– презрительно скривила губы госпожа богатейка, - Это же настоящий Шопард, а не фуфло китайское! Это же брэнд! Мировое имя, поняла? А там еще и работа и камешки...
– Ну да, ну да, - послушно закивала я, и дернула остановившегося было ящера за кольцо, снова увлекая к воротам.
– Имя, которое тут никто не слышал, работа, которую некому оценить, и камешки, которые с трех шагов не разглядеть. Оставьте свой шопард себе на память, что ли, а лошадей я уж по-своему раздобуду.
– Это что же получается, - еле слышно прошептала Избранная, - Я что... нищая?
– Может быть, что и не совсем, - примирительно откликнулась я.
– Знаю одного чудака в столице, который всякие редкости собирает, ну так наврем ему чего-нибудь эдакого, глядишь, и сосватаем ваш шопард за цельный золотой. Плащ теплый себе купите, сапоги приличные, да еще на пару обедов останется.
Вместо ответа сзади раздался какой-то сдавленный всхлип. Этого мне еще не хватало! У нас тут, вроде как, мир гибнет, а она из-за какой-то ерунды сырость разводит? Резким тычком в нос остановив ящера, я медленно развернулась к рыжей и... проглотила готовую сорваться с языка злую отповедь. Что-то в ее глазах тогда было такое, что я вдруг, сама того не желая, увидела в ней не выскочку иномирную с непомерным гонором, а совсем еще сопливую девчонку. Потерянную, сбитую с толку и основательно замерзшую. Не лето все-таки, а она все утро на холодном ветру в паре лоскутов скачет...