Боги, дороги и рыжие неприятности
Шрифт:
Фонарь эта фигура держала низко и под покрывалами ясно проглядывали грубые очертания самых что ни на есть дешевых сапог. Кроме того, в походке этой жрицы было что-то странно знакомое. Настолько знакомое, что я поспешила ей наперерез, еле сдерживаясь, чтобы не припустить бегом и на ходу прохрипела:
– Пусть Высшие озарят твой путь, сестра!
В ответ жрица пробормотала что-то еле слышно и попыталась прошмыгнуть мимо меня к воротам. Пришлось бесцеремонно удержать ее за локоть, неосторожно выпяченный из-под покрывала.
– Надо отвечать «И озарит Свет дела
Застыла Избранная, будто замороженная, а потом вдруг повисла на мне всем своим немаленьким весом да так, что чуть с ног не сшибла. Под тряпками этими не разобрать было, но, вроде, она еще и разревелась от радости.
– Элечка... вернулась... живая...
– доносилось сквозь слои ткани и громкие всхлипывания.
– Пусти, горе мое, я и так еле на ногах держусь, - простонала я, отчаявшись высвободиться из ее хватки. Чего-чего, а цепкости рыжей не занимать. Еще бы ума кто отсыпал, и цены б ей не было.
– Ты чего сапоги не сняла, жрица новоявленная? Только не говори, что наша любимая богиня тебе ничего такого не говорила.
– Говорила, но я же не дура босиком по сугробам бегать, - возмущенно фыркнула «жрица», - Ты тоже молодец! Добрая, аж сил нет! Сама голос посадила, так надо, чтоб и я охрипла? Ну а что, будем дуэтом выступать, типа мы сестры Высоцкие.
– Чтоб хрипеть как я, простуды мало, - парировала я, и чуть сама не разревелась, до того, оказывается, соскучилась по нашим перепалкам, - так что снимай или сапоги, или покрывала, потому что жрица в обуви это все равно, что Император в кузнечном фартуке.
– Еще покричим, или все-таки пойдем, пока публика не собралась?
– шикнул на нас мой спутник, как всегда неслышно возникая рядом.
Мне тут же стало стыдно. И правда, разорались тут, будто коты на помойке. А если бы нас и правда услышали?
– Это еще кто такой?
– задиристо вскинулась Избранная.
Стыдиться ей, понятное дело, и в голову не пришло.
– Государь наш Император, - буркнула я, но голос все-таки понизила.
– Ты же хотела его видеть? Так вот он, во всей красе. Любуйся, сколько влезет.
– Называйте меня Ваше Величайшее Величество, - скромно склонил голову этот весьма догадливый господин.
– Ага, так я и поверила! Аж целый Император с тобой по кустикам скачет в тряпках на босу грудь, - недоверчиво протянула Избранная, и требовательно дернула меня за одно из верхних покрывал, чуть не сорвав его совсем, - Представь нас быстренько и пойдем уже, а то и правда опоздаем.
– Это человек, который считает, что спас мою жизнь и теперь я ему кругом должна, - нехотя призналась я.
– Ну что, довольна? Теперь мы можем идти?
– Надо же, как интересно, - протянула рыжая, не двигаясь с места, - а имя у этого человека есть?
– Скорее всего, - я бы пожала плечами, но под покрывалом этого бы все равно никто не увидел, - Идем, мы уже и так опаздываем.
– Тогда я сама представлюсь, - заупрямилась эта любительница неуместных церемоний, и зачем-то неуклюже поклонилась моему спутнику: - Меня зовут Ирина, а это моя невоспитанная подруга
Неужели рыжая действительно поверила, это Император? Или просто решила поддержать шутку? Из-за глупого покрывала и не понять, насколько она серьезна.
– Это в высшей степени чудесно, но если вам нужно быть на рассвете у Храма, придется слегка пробежаться, - невозмутимо откликнулся «император».
– Мое имя Ингвар, хотя вряд ли это поможет вам бежать быстрее.
Ирина обиженно засопела, но с ответом не нашлась. Удивительно, просто удивительно.
Наплевав на предосторожности, мы понеслись вверх по склону, прямо через редкую и какую-то ненастоящую рощу. Только на вершине холма, где мы остановились перевести дух, я поняла, что в этой роще показалось мне странным. Все деревья были совершенно одинаковыми, будто не выросли сами, а были сделаны каким-то безумным мастером и поставлены на точно отведенное им место в строго выверенном порядке.
Потом мы перелезли через невысокую стену сделанную, казалось, из цельного куска серого камня и отполированную так гладко, что даже в тусклом свете наших фонарей в ней можно было разглядеть свое отражение. За стеной было каменное плато, ровное и гладкое, неприятно напомнившее мне площадку среди кричащих камней, чуть не ставшую моим погребальным костром. Только здесь вместо поленницы был целый Храм, огромный, приземистый и угольно-черный, а вместо бедняги Сигфрида нас поджидала сама Владычица Света, дважды Сиятельная и трижды Совершенная. Но вид у нее был... я и слова-то не подберу, чтоб его описать. Вот если бы она не была богиней, то вполне подошло бы слово «потрепанный». Обошлось в этот раз и без серебристого сияния, и без нежных ароматов и даже цветы в божественных волосах примялись.
– Явилась все-таки, - холодно процедила Светлейшая Госпожа.
Смотрела она почему-то только на меня, будто остальные вдруг перестали существовать. Нехорошо так смотрела. Стоило бы испугаться до дрожи в коленках, но я, видно, и правда, отбоялась уже на всю жизнь вперед. Только злость осталась.
– Разве могло быть иначе?
– прохрипела в ответ, с трудом проталкивая слова сквозь нечто, застрявшее в горле и мешающее говорить, дышать и даже думать.
– Я выполнила свое обещание, теперь дело за вами, Сиятельная.
– Нет еще, - выдохнул мне в лицо ледяной ветер, забрался под тонкие покрывала, выдувая жалкие остатки тепла. Вот только мерзнуть я разучилась давным-давно, - Избранная должна войти в Храм до рассвета и сделать это без принуждения.
Менять правила по ходу игры - это так божественно!
– Так никто меня и не принуждает, - выкрикнула рыжая и шагнула вперед, будто драться собралась.
– Должна войти и войду, и только попробуй меня остановить!
– Милое дитя, разве стала бы тебе мешать та, что привела тебя в этот мир, который так нуждается в тебе сейчас, - теперь божественный голос так сочился нежностью, что у меня зубы заныли, - Но разве не хотелось бы тебе сполна насладиться зрелищем этого великолепного рассвета, последнего в твоей жизни?