Боги, дороги и рыжие неприятности
Шрифт:
– И жрицы семью потами изойдут, отмывая свои денежки от твоей драгоценной крови, - хмуро подхватила я.
– Там под решеткой желоб, ведущий в сокровищницу и он для монет, а не для того, что ты себе вообразила. Я думаю...
– Подойди ко мне, дитя, - невыносимо сладкий голос Светлейшей прервал меня на полуслове, - Здесь и сейчас свершится твое предназначение.
Потом она добавила что-то еще, да только у меня вдруг заложило уши и стало невыносимо трудно дышать, будто весь воздух в Храме разом превратился в воду. Вдруг оказалось, что я бреду на голос, двигаясь так, будто вместо тела у меня деревянная колода, а Избранная ковыляет рядом таким же манером. На богиню я тогда старалась не смотреть, чтобы не лопнуть от распиравшей меня злости. Вместо этого, в пол уставилась и плиты считала. Тогда и заметила, что пол у ворот весь в еле заметных канавках, будто давным-давно здесь волокли нечто большое и тяжелое. Потом то, что держало меня и заставляло двигаться немного ослабло, но не ушло совсем. Чувство было такое, будто меня кто-то невидимый и огромный в кулаке держит и сейчас этот кулак чуть-чуть разжался.
О каменный пол у моих ног что-то звякнуло.
– Подними!
– шепнуло эхо, и ослушаться стало невозможно, просто немыслимо.
То, что я подобрала, оказалось обломком лезвия. Ржавым, зазубренным, невозможно древним и слишком легким для металла. По краю его были то ли вырезаны, то ли выжжены какие-то знаки, но рассмотреть их мне не дали.
Новый приказ - и я сжимаю лезвие в кулаке и на негнущихся ногах шагаю к неподвижно застывшей Избранной. Потом чужая воля сдавила сильнее, и мне осталось лишь глупо таращиться на собственную руку, которая, будто сама по себе, грубо дернула за спутанные рыжие пряди Избранной, заставляя ее откинуть голову назад.
На то, как медленно и почти нежно прижимается к бледной коже хищно зазубренный край древнего лезвия...
В последний момент, неимоверным усилием воли... впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Просто обломок прорезал мне ладонь чуть не до кости и боль, хоть и не сразу, но все-таки пробилась сквозь держащую меня божественную силу, на пару жалких мгновений вернув мне способность связно мыслить. До сих пор не пойму, как мне удалось собраться и аккуратно надрезать Избранной запястье, вместо того, чтобы отбросить проклятую штуковину подальше и рухнуть на пол, вопя от боли. Богиня зашипела рассерженной гадюкой, но было уже поздно.
Ритуал начался.
Глава 24
Стоило капле иномирной крови упасть на пол, как с ней начало твориться что-то невероятное: она вытягивалась в тонкую, еле заметную нить и сама собой тянулась к запертым храмовым воротам. Нитей становилось все больше, они заполняли бороздки в полу и сами собой свивались в неопрятные растрепанные веревки, густой сетью оплетающие основания привратных столбов, ползли по ним вверх, украшая камни жутковатым узором, похожим на рисунок вен на запястье.
Мысли мои ворочались до отвращения вяло и лениво. Мне казалось, что заполнившая все вокруг божественная воля расплющила их все, будто жабу под тележным колесом. Запоздало и как бы нехотя пришло понимание, что храмовые ворота и есть та самая дверь между мирами. На эту мысль уже наползала следующая, о том, что дверь все еще закрыта, хотя с начала ритуала прошла целая вечность, а ведь нужно успеть до полудня...
Что-то подобное, как видно, пришло и в божественную голову, потому что моя рука снова дернулась вверх, к горлу Избранной. Вот только обломка ножа в ней уже не было. Когда я успела его выронить? Чужая давящая сила уже швырнула меня на пол, заставляя мои руки слепо шарить в месиве кровавых нитей, рвущихся под неловкими пальцами со странным сухим треском.
Рыжая тихо вскрикнула и зашаталась, видно держать нас обеих оказалось слишком сложно даже для богини. Пользуясь тем, что теперь все внимание Сиятельной Госпожи приковано к Избранной, я быстро обмотала кровоточащую кисть краем покрывала и уже по своей воле погрузила обе руки в потрескивающую мешанину нитей, разыскивая дурацкий обломок. Чуть не заорала от восторга, напоровшись на острый край, схватила пока еще целой рукой и поползла к неподвижно застывшей среди вороха нитей фигуре, даже не потрудившись подняться в полный рост.
Древнее лезвие одинаково легко рассекло и тонкую ткань покрывала, и бледную кожу под ней. От локтя до кисти, одним плавным движением.
Темная в полумраке кровь щедро плеснула мне на руки, отогревая замерзшие пальцы, закапала на пол, рождая новые и новые нити, надежно связывающие хрупкую человеческую плоть с холодным камнем ворот. И тогда, даже сквозь окутавшее все вокруг душное одеяло божественной воли, Избранная закричала. Дико и страшно, без слов, отчаянно. Потом рухнула на пол, прямо в ворох нитей, и забилась огромным насекомым в кровавой паутине. Я застыла рядом, уже почти свободная, но совершенно беспомощная сейчас, перед лицом проклятой силы этого места. Что-то уже происходило там, между опутанных нитями-венами привратных столбов, невидимое глазу, но странным образом ощутимое.
Потянуло сквозняком, еле заметно запахло мокрой землей, прелью и чем-то еще, смутно знакомым, но давно позабытым. Слабо, слишком слабо, будто дверь не распахнулась, а только чуть приоткрылась.
Избранная затихла, скорчившись на полу жалким комочком, больше похожая сейчас на ворох тряпья, чем на спасительницу мира. Я забросила дурацкий обломок ножа подальше в угол и с вызовом уставилась на богиню. Пусть хоть зубами на части рвет, а резать рыжую я больше не стану.
Именно этот момент и выбрал для своего появления тот, кого я ждала еще к началу ритуала, а богиня, как вскоре выяснилось, не ждала совсем.
– Помнится, в последний раз эту дверь открывала сотня крепких мужчин, - печально возвестил он, не утруждая себя приветствиями, - и даже тогда она открылась лишь наполовину. Не слишком разумно было полагать, что две девочки смогут их превзойти, моя милая сестра.
– Пока что они работают лучше, чем любой из тех мужиков, взятый по отдельности, мой любезный брат, - богиня держалась невозмутимо, будто вовсе не ее хитрый план только что полетел псу под хвост.
– В следующий раз я приведу сотню таких, как они, только и всего.
– Не думаю, что это понадобится, несравненная моя сестрица, - бог шагнул ближе и улыбнулся так нежно, что я почти ему поверила, - Дверь все же открыта и преодолима, пусть и ценой некоторых... неудобств.
– Как тебе будет угодно, драгоценный мой братец, - сладко пропела богиня и осторожно попятилась прочь от ворот, будто боялась, что сейчас ее начнут выталкивать силой, - Не смею препятствовать тебе, пусть даже вид величайшего из богов, лезущего в щель, подобно таракану, разобьет мое бедное сердце.