Боги и Боты

Teronet

— То есть, эта ваша внешность — не от природы?

— Не савсем. У нас практически все лиуди при дастижении савершенналетиа абрасчаутсиа к пластическим хирургам. Каждии может чтота паменят в себе. Груд, лицо, биодра и прочее.

— В там числе пол, — добавила Сирена.

И вот они стояли передо мной, излучая сияние, а я думал, что эти дамы такие красивые только благодаря чудесам медицины. С генетической точки зрения наверняка — сущий брак. И тут же почувствовал охлаждение своих эмоций. СТРАННО… И КОГДА ЭТО ИМЕЛО ДЛЯ МЕНЯ ЗНАЧЕНИЕ?

— Садитес. Какои возраст вас интересуит?

— Понимаете, доктор, ещё пару дней назад мне было 25… — Алина

улыбнулась ещё милее, а Сирена моя опять хохочет. — По крайней мере, по моим ощущениям времени. Смотреть на себя в зеркало и видеть такое просто невыносимо. Вы могли бы вернуть мне это состояние или хотя бы близкое к нему?

— Ну… с аднои старони для нас нет ничиво нивазможнава…

— А с другой?

— А с другои, — неожиданно раздался мужской голос сзади и я развернулся, чтобы посмотреть… с другоЙ старанЫ эта может акаазатся нецелесобразным.

— Нецелесообразным, с какой точки зрения? И вы кто такой вабще?

— Eta pradiuser Minkh. [21]

Сирена как-то уж очень почтительно его представила, для неё и Горлов был как старший брат и Алина как сестра, а этот, судя по тону — вроде местного начальства, как я понял. Мужчина был молод и похож на карьерного проныру. Он был одет в какой-то витиеватый обтягивающий костюм, который в наше время мог одеть только гей, и был крайне ухоженным, ну, собственно тоже, как гей. Да и седина у него была какая-то голубоватая, прилизанная.

21

Это продюсер Минх.

— Добрый день, мой друг, — он жеманно протянул руку, и я пожал её — рукопожатие было вялым.

— Привет, продюсер. Ты, что ли, тут главный?

— В некатараам роде.

— Странно… У нас продюсеры в шоу-бизнесе только были… а у вас видимо…

— У нас таа же ситуация. Но! Есть кое-какие атличия…

И он начал свой неспешный рассказ. В ходе этого монолога в кабинете омоложения я узнал, что информационно-развлекательный бизнес уже около сорока лет доминирует и в экономике, и в «паалитике». В России есть два основных медийно-промышленных холдинга, которым принадлежит пятьдесят процентов верхней палаты парламента и «праактичски» весь Совет Федераций. Один из них — тот, на который он работает, называется Альфа. Альфа выдвигала нынешнего президента на второй срок. Так что ничего удивительного. Телек по-прежнему контролирует умы людей. Даже спустя столетие.

— Не саавсем. Собственно «телек», как вы изволили выраазиться, в том самом виде уже не существует. Информация крайне персонализированная. Индивид паалучает её через своего бота. Но, это вам сейчас сложно паняять. Ваажнее другое.

— Что именно?

— Вы лечитесь не на госденьги, как это ни прискорбно, — все в кабинете печально покивали головами. — Ваши спасители, видимо, знали, что, если зваанить медийщикам, помощь придёт быстрее и она будет гаараздо более существенной. Эта больница принадлежит нам, да и все остальные блага, которые вы будете палучаать в ближайшее время… тоже наше спонсарство… извините, канечнаа…

— И, по всей видимости, мне придётся как-то за это расплачиваться… Ты к этому клонишь, продюсер?

— Нууу… не абязаательна, — и снова все: Сирена вместе с Алиной почти синхронно замотали головами, глядя на меня тёплыми, успокаивающими взглядами. На самам деле вы нам ничего не даалжны. Ваша жизнь сама по себе краайне ценна для нас… а если гваарить проще — мы уже атбили затраты одним тем, что владеем и тааргуем эксклюзивной информацией о вашем бытие. И это, не учитывая того фаакта, что мы ещё ни разу вас не показаали… — он смешно жестикулировал так, что кисти безвольно болтались, как на шарнирах — сильно хотелось оторвать ему эти руки и засунуть в… — Паака адни анонсы и цифры о показателях вашего здааровья… интервью с враачами и т. п.

— И, как я понимаю, это не может длиться вечно.

— Даа. Вы всё верно панимаете, даарогой мой пациент. Чтобы и дальше заботиться о вас, мы даалжны заключить с вами юридически аформленный договор. Ну, согласитесь, вы — уникальный информационный повад. При граамотном прадюсировании вы можете приносить прибыль. А при неграмотном — люди очень быстро удавлетворят своё любопытство и астынут, — казалось, он так искренне мне сопереживает — это передавалось и голосом, и даже головой, слегка свесившейся в сторону. — Пара лет, не больше — и пастепенна каличество паклонниц и желающих выпить на брудершафт будет сакраащаться, на работу вас никто не ваазьмёт — вы абсолютно неадаптированы к нашей системе. В результаате акончите сваю карьеру в каком-нибудь абщежитии для бездомных… Паанимаете? Ну, вы извините меня, канечнаа…

— Да-да. Я знаком с журналистикой.

— Даа? Ну, таак тем более! Канечнаа, этот договор нужен нам, чтобы быть уверенными в своих инвестициях. Но, прежде всего, он нужен ваам. Прежде всего, чтобы получить гараантию абеспеченности на всю оставшуюся жизнь…

— Хорошо. Можете меня не убеждать, что моя жизнь вас волнует больше собственного бизнеса. Верю на слово. С договором мы решим… Причём тут мой внешний вид?

— Ну, как же! Ваш новый облик — это ваш собственный выбор и никто на него не впрааве влиять. С другой стороны, это — часть наших инвестиций и часть стратеегии, которая должна их акупить. Вы саглаасны, мой друг?

— Дааа.

— Паэтому настоятельно рекомендую прислушаться к маему саавету. Вам ни к чему 25-тилетний образ. Это совершенно не саатветствует ажиданиям аудитории. Вот пасмаатрите.

Он нажал на свой браслет, и стена напротив оживилась. На ней появилось изображение пафосной презентации с эффектом глубины, графики всплывали и менялись, поверх них появлялись фигурки людей, дававших интервью, сидя перед мониторами в своих квартирах. Минх комментировал только изредка и давал понять, что по всем опросам самых разных целевых групп мой идеальный возраст должен быть где-то в районе 32-33-х лет.

— Итак, что скаажете? Каково ваше ришение? — я почему-то перевёл взгляд на Алину и она, улыбнувшись, кивнула мне в знак одобрения — надо будет приглядеться к её шее на всякий случай.

— Послать бы тебя куда подальше, но… думаю, есть в этом какая-то логика.

— Вот и хаарашо! И ещё — бороду даваайте аставим… но такую… аккуратненькую… дагварились? Нам нужен Wise Old, а не Peter Pan. [22]

— Да оставляйте, хрен с ней. Её потом и сбрить можно, если не понравится.

22

Термины из теории Архетипов К.Г. Юнга. Wise Old — мудрый старец, персонаж, к которому обращаются за советом. Peter Pen — вечный мальчик, который играет, а не занимается чем-то полезным.