Боги минувших времен: стихотворения

Кондратьев Александр Алексеевич

Серебрится зеленый овес, Тихо зыблется жита стена, И от розовой гречи полос Аромата струится волна Мак алеет во ржи золотой, Скромно прячутся в ней васильки, И белея над нивой густой, Припадают к цветам мотыльки. Изнемогши от знойных лучей, Над дорогою явор поник. И летит все звончей и звончей Перепелки немолкнущий крик. 1. VII. 1911. Волынь

«Молодая зелень винограда…»

Молодая зелень винограда Обвивает старую беседку, Я туда вошел, как птица в клетку, И душа излиться в песне рада. Здесь я узник. Сладки узы лени… Пчел мохнатых томное жужжанье, Вырезных

сквозящих листьев тени, Птиц незримых свист и щебетанье, Ветра шум в черешневых вершинах, Бабочки залетной крыльев трепет, Блеск жуков зеленых на жасминах И листвы над ухом сладкий лепет. Света, красок, звука сочетанья, Запах облетающей сирени Мне сковали мысли и желанья. Здесь я узник. Сладки узы лени. с. Дорогобуж, Волынской губ. 22. V. 1915

«Посмотри: зазеленели горы…»

посв. Елене Павловне Кондратьевой (жене поэта)

Посмотри: зазеленели горы, Солнце светит с синей высоты, Разоделись в яркие уборы В честь весны деревья и цветы. Белым снегом облетают сливы, Блещет свежий тополевый лист, Детский смех доносится счастливый, И не молкнет птиц весенний свист. От жасминов струи аромата Пробуждают сонные мечты. Но, тоской неясною объята, Средь цветов не радуешься ты…

«Свинцовым отблеском и сталью отливая…»

Свинцовым отблеском и сталью отливая, На небе скучилась громада черных туч. Молчит и копится их сила грозовая. Все замерло кругом, томясь и ожидая, Что скоро грянет гром, ужасен я могуч. Какая духота! В тревожном ожиданье И страхе трепетном все прячется кругом. Зловещих облаков грозней все очертанья. Спирается в груди стесненное дыханье. Все ждет грозы… Так грянь же, Божий гром!

«Лазурь небес над моей головою…»

Лазурь небес над моей головою; Налево горы, покрытые лесом; Прибоя ропот доносится справа Сквозь шум и шелест развесистых дубов… Люблю твой голос, о Матерь-Природа; Твоё дыханье ловлю всею грудью, Любуюсь блеском серебряным моря, К тебе припавшего в страсти бессонной. Я счастлив славить Тебя, о богиня, Твои златисто-зелёные ризы, Твоих цикад несмолкаемый скрежет, Жужжанье пчёл и кузнечиков взлёты… К чему мне рифмы! Твоё обаянье Должно быть славимо речью свободной. Мои хвалы, может быть, и не стройны, Но с птичьим свистом и лепетом листьев, С гуденьем пчёл и шумящим прибоем Они сольются в ритмическом гимне Тебе, палимая ласками Солнца, Тебе, объятая вспененным морем, Дыханье пьющая ветров влюблённых Матерь-Кибела [1] . 16. IX.1918, Массандра. 17. IV. 1919, Дорогобуж.

1

Кибела – богиня плодородия, культ которой возник в Малой Азии и был перенесен в Грецию.

«Я молил Тебя: встань из гробницы Твоей…»

Вы, мирно спящие в серебряных гробницах

Я молил Тебя: встань из гробницы Твоей И победное черное знамя развей С ликом Спаса, расшитым шелками. Я мечтал, что словами молитв пробужден, Ты стряхнешь с себя вечности тягостный сон И незримо пойдешь пред полками. О, я верил: под звонкие возгласы сеч Высоко Ты поднимешь свой княжеский меч, Ужас шведов и гордых тевтонов. Но напрасными были мечтанья мои, Лились алой, родной Тебе крови струи, В небе слышались отзвуки стонов; Саранчою монгольские рати ползли; Их зловещие грозные духи вели, Потрясая мечами кривыми. От немолчной пальбы содрогалась земля, И далекой холодной чужбины поля Устилались телами немыми. Княже, гибли то нашей отчизны сыны. И вкушал той порою Ты райские сны Под бряцанье кадил благовонных. Был загробный покой Твой и тих и глубок; В испытания час Ты своим не помог Против натиска орд разъяренных. Ароматных клубов окружен синевой Ты не вспомнил, о князь, как над спящей Невой Ты сидел с беспокойством во взоре. Боя ждал Ты. Ярл Биргер отчизне грозил; Гордо знамя со свейским он львом водрузил, Стан разбил свой на топкой Ижоре. Ты молился и звал. И с ночной высоты Двое витязей наземь явились. И Ты Сам сияние видел их ликов. И наутро, когда, как стена со стеной, Сшиблись грозно дружины, бок о бок с Тобой Кто рубился средь ржанья и криков?! Ты не слышишь?! Забыл! Или ждешь Ты, о князь, Чтобы русская кровь, все лиясь и лиясь, Дотекла до гробницы чеканной?! Чтобы пение смолкло молитв над Тобой, Заглушенное звуками труб и пальбой И командой, увы, чужестранной?! Знай, что близится время. Вблизи и вдали Снова родину тучи и кругом облегли, Скоро молнии вспыхнут с заката. Скоро грянет раскатами грозными гром И, Тобой позабыты, мы скорбно умрем Под тяжелой пятой супостата. Январь 1911 г.

В церкви в день Успенья

Догорают маленькие свечи Перед Девой на иконостасе, А Она, полна забот о Спасе, Ножки обняла Ему и плечи. Грустный взор лица Ее благого Смотрит вниз сквозь фимиам душистый, Но спокоен Он, Малютка-Слово, На коленях Матери Пречистой. Пред Тобой, Владычица, колени С сердцем умиленным я склоняю И тебе под звуки песнопений Похвалы убогие слагаю: «Девство сохранившая, рождая, Мир Ты не забыла в день Успенья, В день восстанья к жизни бесконечной, Матерь Жизни, Дева Преблагая. По Твоей молитве Сын Предвечный Наши души сохранит от тленья». 15 – 17. III. 1919

В день Покрова

Под защиту Твою прибегаем, Богоматерь, спасенье людей, Огради нас от бед и страстей И укрой нас спасительным краем Ризы чистой и светлой Твоей! Труд и горе сложив за порогом, Мы, чья вера в покров Твой жива, В сельском храме старинном и строгом Собрались перед Господом Богом Во всерадостный день Покрова. О Владычица, в тайной тревоге На Тебя я надежду простёр, На Тебя уповаю по Боге, Будь на жизненной трудной дороге Мне защитой Твой благостный взор! О Пречистая Дева, Тобою Слово Божие к нам рождено. Пусть молитвой Твоей преблагою В нашем сердце, объятом тоскою, Светом радостным вспыхнет Оно! 26. IX. 1919

Лягушки

Как томных старых клавесин Стон мелодично-монотонный, Звучит их хор неугомонный Из влажной зелени трясин. Звенит многоголосый хор, Бессонный, страстный и счастливый, И аист, важный и ленивый, Идёт, склонив пытливый взор, Походкою неторопливой… с. Дорогобуж Волынской губ, май 1920

«Серебрясь, блистает юная луна…»

Серебрясь, блистает юная луна. Пусть себе блистает. Нечего мне ждать. Ничего не может жизнь мне больше дать, Чаша наслаждений выпита до дна. Катится по небу яркая звезда. Но моих желаний не пошлю ей вслед. Уж давно желаний в сердце больше нет. Счастья и надежды прожиты года. 1919-1920

Сирена

(Группа «Denys Puech» в Люксембургском музее)

О мой мальчик, не бойся, с тобою вдвоем Мы, как чайки, по пене морской поплывем, На зеленых качаясь волнах, Не дрожи. Я сильна. На руках у меня Ты забудешься, голову тихо с клоня, И с улыбкою вспомнишь свой страх! Ты понравился мне, и с тобой по весне Поплыву я к далекой, далекой стране, Где конца не бывает весне. Не дрожи, и в объятиях нежных моих Отдохни и засни безмятежен и тих, Улыбаясь мне кротко во сне. Париж, 1904